В воскресенье был выходной, и тётя Валя не приходила, но работы у нас хватало. Помню, я как то размышлял. Вот круто им всем (медперсоналу) день отработали и по домам. Выходные есть. В конце месяца зарплата.  А мы? И деньги не получаем, и  ишачим допоздна больше всех. Как-то это всё не правильно. Но, на самом деле, положением своим я был доволен.

Операции проходили не каждый день, но иногда их могло быть несколько в день. Порой занимали оба оперблока и мы с Серёгой просто разрывались, чтоб всё успеть. Непосредственно на операцию меня позвали не сразу, через некоторое время, чтобы я попривык к виду крови. Через некоторое время одна из медсестёр меня спросила:

– Крови не боишься? На операцию пойдёшь?

– Не, не боюсь,  – после всего того, что я пережил в армии, вид крови меня действительно не пугал.– Пойду. Хотелось бы поприсутствовать, помочь. Почему бы и нет!

– Хорошо. Только если плохо будет,  сразу не убегай. Предупреди, чтобы тебя заменили.

Но свои возможности я слегка переоценил. Ждать операции, чтобы показать свою способность работать на ней,  долго не пришлось. В дверях операционной за моими действиями наблюдала тётя Валя. Поначалу было всё хорошо. Я подавал нужный инструмент, поправлял свет в рану. Сейчас уже не помню, что была за операция. Когда я сделал всё, что от меня требовалось, я отошёл к окну, чтобы не мешать, вдруг почувствовал, что кружится голова и меня стало подташнивать. Видимо, я побледнел, потому что операционная сестра спросила:

– Что, плохо?

Я кивнул потому что говорить не мог.

– Валя! Замени солдатика, пусть отдохнёт!

В предоперационной мне всучили ватку с нашатырём и мне моментально полегчало. Через пару минут я уже был готов ринуться в бой снова. Операция подходила к концу, но я всё равно старался чем-то помочь тёте Вале. Моё рвение было оценено хирургом-начмедом и я был допущен к операциям.

Через какое-то время работы в реанимационном отделении медсестра, которую звали Оля, подошла ко мне и сказала:

– Тебя будут готовить к выписке. Долго держать тебя в госпитале нельзя. Но если хочешь продолжить работу, ты должен найти у себя какую-нибудь болячку. У тебя есть?

– Надо подумать. А сколиоз подойдёт? У меня сколиоз. Из-за него в училище пожарное не взяли.

– Отлично.  Пойдёшь на приём в терапевтическое отделение и пожалуешься , что болит позвоночник. И сделай страдальческое лицо, а то светишься весь!

С коллективом реанимации я сработался. Наверное, медсёстры мною были очень довольны, раз не хотели отпускать. Я всё так и сделал, как посоветовала Оля. Нацепил на себя грустное лицо, пошёл к терапевту и неистово жаловался на позвоночник. Похоже, я переиграл, сестра терапевтического отделения, женщина в возрасте, погладила меня по голове и сказала:

– Потерпи сынок, сейчас Врач придёт.

Когда врач пришёл, он меня выслушал и назначил лечебную физкультуру. Это гарантировало мне как минимум две недели в госпитале.  Тут я вспомнил про свой больной палец, который не сгибался, показал его тоже. Врач посоветовал его разрабатывать и назначил парафиновые ванны. В это время (мы находились в процедурном кабинете) одному парню делали перевязку. У него был огромный чирией на заднице. Ему меняли лейкопластырь. Получается, что его положили в госпиталь всего лишь  из-за чирья на жопе! Неужели так можно было? Во мне кипело возмущение, потому что я их стараюсь не замечать, а кто-то здесь из-за них прохлаждается! С чиряками я мучился давно.

– А можно мне тоже? – поинтересовался я у медсестры, делающей перевязку.

– Что у тебя? – спросила сестра.

– То же самое.

– А ну показывай!