– Да ладно. Что-то да произошло. Я сзади сидел, все видел. У тебя даже уши покраснели, Лайонел.

– Лайонел? – Мне вдруг стало обидно, – почему по фамилии?

– Он так всегда охладевает к девушке, после того как ему дают. – Бросила проходившая мимо Эша, – Говорят, он кому-то сегодня юбку нес в академию. Бедняжка так спешила, что оставила одежду у нашего герцога…

Силвен сжал кулаки и смерил ее тяжелым взглядом.

– Иди к черту! А то попрошу Ханта научить меня тем чарам!

– Ой, напугал. Смотри, скажу твоему герою твой секрет, – бросила девушка и вышла. На лице Бэлфэйра застыло смятение и испуг.  Он не обращал на меня внимания, я посмотрела под партой, и часов не нашла. Сейчас приду на другое занятие, и еще раз сумку перетряхну…

– Силвен, ты чего застыл? Бэлфэйр!

Он словно ожил. Растрепал волосы, поправил сумку на плече, осмотрел пустую аудиторию, где остались только мы вдвоем.

– Мира? Почему по фамилии?

Я прищурилась.

– Ты первый начал. И сел отдельно на паре, в чем дело?

Парень покосился на мою сумку, вздохнул.

– Да так… Не важно, наверное. Так что хочет Хант, Мира?

Каким-то чудом я совладала с собой, и прошептала что-то невнятное. Но хотя бы не покраснела по новой.

И все же, Силвен явно на что-то обиделся, но я не могла понять на что. Он отвечал, но как-то скомкано. Когда мы пришли на стоявшие следующими в расписании древние языки, я первым делом нашла Кензи и вручила ей пакет.

– Извини… Твоя сумка, понимаешь…

– Выкинула? – прищурилась подруга. Повертела в руках тот, что принесла я, и вздохнула, – меня теперь дома засмеют. У нас на районе с такими не ходят.

– Прости, Кензи, я не подумала, что горничные ее выкинут. Правда, я могу заехать в тот магазин, где ты покупала свою, и куплю такую же…

Было неловко, стыдно перед подругой, да и к тому же обидно.

– Ладно, Лайонел, успокойся, – усмехнулась она и убрала принесенный мной пакет в сумку, – меня точно никто дразнить не станет. Просто…

Она не успела договорить, как вошел профессор. Аудитория была маловата для потока, и все сидели очень плотно. Как-то так вышло, что Силвен нашел место  сзади, Прим – на первой парте. А мы с Кензи уселись в середине длинного ряда парт. Но зато у окна, выходившего на внутренний дворик.

– Сесиль сказала, чтоб ты завтра зашла к ней после занятий, – прошептала Кензи.

– Зачем?

Подруга смерила меня взглядом, будто я сморозила глупость.

– Ты заявку на форму оставляла. Забыла?

После утреннего столкновения с Хантом и позором на предыдущей лекции можно забыть что угодно. Не удивительно, что у меня вылетела из головы своя заявка на новую форму.

– Спасибо, – прошептала я и уткнулась в конспект. Если сосредоточиться на нюансах северного наречия, то, может, я не буду думать о том, что устроит мне Хант? Кензи легко толкнула меня локтем в бок.

– Да что с тобой? Ты пишешь современные слова пишешь на древнем!

Я уставилась в тетрадь и с ужасом перечитала свой конспект.

– Меня куратор вызвал. Не знаю зачем.

– Выдохни и пиши лекцию. Он тебя не отчислит. А остальное – фигня.

Кензи говорила тихо, но грубо и резко. И мне стало немного спокойнее. И вправду, ничего страшного сейчас куратор мне сделать не должен. Ну, отругает за разговоры на лекции. Но это явно обычное замечание в Академии, верно?