Я быстро скинула платье,оставшись в тонкой комбинации, нервно поглядывала на дверь. Лишь бы никто не захотел войти!. Надела юбку, и принялась спешно застегивать пуговицы на блузке. От волнения перепутала порядок, тихо выругалась, вдохнула и принялась застегивать снова. И тут услышала, как сзади, в глубине аудитории со стола упала книга. С замиранием сердца я обернулась.

Вдали, у самого окна сидел Вэлкс Хант и смотрел на меня с совершенно непонятным мне выражением лица.

– Извините, – пробормотала я, не найдя ничего лучше. За мгновение застегнула оставшиеся пуговицы, подхватила платье и выскочила из аудитории прочь.

Вэлкс 

В первый же день я понял: преподавание – не моё. Никогда больше в здравом уме и трезвой памяти не полезу заниматься этим неблагодарным занятием. Одно дело – новобранцы. Даю им команду, они выполняют. Другое дело студенты! Их ведь даже не отчислишь! Наказание? Пфф, кто испугается отработкой после пар?

Да и к тому же, на кого ни посмотри, все какие-то важные детишки. Взять хоть эту шумную избалованную стерву, что попала ко мне в группу. Я наложил на нее самое безобидное, что пришло мне в голову: заткнул ей рот. Заклятье тишины, простое и эффективное. Но нет, она устроила истерику декану. Потом декан сделал мне внушение, мол мягче нужно быть. Затем Инга Лаппин, краснея и смущаясь, просила меня не пугать так бедную девочку, которая, как выяснилось, приходилась секретарше дальней родственницей.

Твою мать. Хотелось всех строем загнать на полосу препятствий. О чем я как-то и сказал Шону, вернее профессору Нимрою. Мы заполняли бумаги, и от этого я зверел еще сильнее.

– А что больше бесит? – спросил коллега, который вел вторую группу усиленной магии. Почему, кстати, Бэлфайр, Эша и Сиротка – все оказались в моей группе? Могли хоть кого-то к Нимрою отправить.

– Все. Кроме тренировок и практики.

Нимрой усмехнулся.

– Это понятно, Хант. Я могу или забрать бумаги, или разобраться с кем-то из нарушителей, которых приведет ректор. В первые дни всегда кто-то из перваков лажает… Я вот всякие разборки терпеть не могу.

– Забирай бумаги, – с людьми все-таки проще.

– Еще никто не пришел, – Шон пожал плечами, и мы вернулись к журналам и учебным планам. Но буквально через пару минут дверь открылась, и мне на стол рухнуло белое платье Сиротки.

Нимрой с довольным видом забрал бумаги и ушел, а я уже пожалел о нашей договоренности. Потому что одно дело просто с какими-то студентами разбираться. Другое дело – с Сироткой. Да еще и отчим этот бесноватый.

С трудом спровадил лорда Тревора, затем отпустил девчонок. Хотелось наорать, но я сдержался. Вот как, как поверить что эта призрачная фея, эта хрустальная кукла хочет быть похожей на Ледяную Осень?

Я видел однажды легендарную Винтери Лайонел. Сила, бесстрашие, уверенность – у девчонки не был ничего от матери, кроме внешности. Глупая, избалованная, беззащитная, неприспособленная. Не умеющая дать отпор. Не в состоянии даже свою тетрадку у идиотки-однокурсницы отобрать.

И мне ее тренировать? Эту вот … в белых туфельках. К слову о тренировках… Я вздохнул.

Взял за практику вставать на час раньше, чтобы после пробежки успеть взять в библиотеке книги и в очередной раз учить названия заклятий. К примеру, «Процесс Симуляции Затрудненной Нейтрализации» и «Синхронизация Механизма Атакующего Воздействия», прописанные в учебниках для студентов являлись простыми заклинаниями: восстановление защиты и то, что мы в армии называли «тычок в зубы».

Так что я сидел в пустой аудитории и переводил для себя учебный план с академического языка на нормальный, и не заметил, как скрипнула дверь. Только когда раздался шелест ткани и тихие, сдержанные ругательства, я поднял взгляд и увидел тонкую девичью фигурку. Она стояла ко мне спиной, длинные белоснежные волосы спускались до талии, дорогое платье небрежно валялось на столе, а Сиротка прятала свои изящные ножки под длинной форменной юбкой. Девушка явно думала, что в классе никого нет. И сейчас обнаружить свое присутствие – как-то неловко. Будто я специально сказал ей сразу, что я здесь.