“Дэвид, я думаю, всё будет нормально”, – с этими словами психиатр протянул молодому парню пластиковую баночку с таблетками и стакан воды. Дэвид, переживший осознание во сне, ложные пробуждения, галлюцинации наяву всего спустя день по прибытию в Бедные кварталы, став свидетелем срыва одного из пациентов и узнав несколько минут назад, что тот умер от передозировки, а теперь услышав, что, вполне вероятно, у него самого шизофрения, медленно, словно в трансе, достал капсулу, положил в рот и запил водой. Ни слова не говоря, он развернулся и вышел из кабинета. Его комната находилась по соседству. Немного повозившись с ключами, он открыл дверь и вошёл, увидев, что посредине помещения стоит психиатр. Заметив молодого человека, тот подошёл, положил ему руку на плечо, после чего произнёс: “Дэвид, я думаю, всё будет нормально”. С этими словами психиатр протянул молодому парню пластиковую баночку с таблетками и стакан воды. Парень снова принял лекарство. Он кричал сам себе внутри своей головы: “Это уже было, не пей, остановись!”, но тело не слушалось, рот оставался нем. И он снова и снова принимал это лекарство раз за разом возвращаясь в свою комнату, но оказываясь в приёмной психиатра. Он уже не понимал, какой по счёту круг делает, пока неожиданно, но очень мягко его не окликнул приятный женский голос: “Дэвид, ты заблудился?”. Он неспешно оглянулся и понял, что стоит посредине коридора больницы. Мимо проходят врачи в белых халатах и пациенты в пижамах. Кого-то провозят на каталке, кто-то идёт, опираясь о стену.

– Давай я тебе помогу, – тот же голос принадлежал медсестре. Дэвид поднял на неё глаза и с ужасом обнаружил, что у неё нет лица. Вместо него была ровная полусфера человеческой кожи с крупными, хорошо заметными глазом порами. Парень попытался убежать, закрыть лицо руками, спрятаться, но вместо этого безвольно стоял, не в силах отвести взгляд.

– Ты посмотри, немного испачкался, сейчас мы тебя вытрем, – безликая кожистая женщина достала салфетку и участливо и аккуратно провела по губам Дэвида, снимая длинную густую свисающую слюну.

Номад очнулся от сна-воспоминания в кресле в подземном помещении сидера. Тот спешно отключал парня от компьютера и протягивал ему салфетку. Рывком сев в кресле, тот понял, что изо рта текут слюни.

– Успешно? Вспомнил что-нибудь новое? – старик глядел исподлобья поверх сдвинутых на кончик носа очков.

– Я хочу сделать тебе заказ, – Номад встал и засунул в рот сигарету, нервно глядя перед собой и ощупывая карманы в поисках зажигалки.

– Ты знаешь правила, парень. Как только ты становишься моим заказчиком, я больше не обращаюсь к тебе как к исполнителю. Смена ролей не идёт на пользу прежним отношениям.

– Ёбаные правила, – сновидящий, не найдя, от чего прикурить, полез по лестнице на первый уровень подвала.

– Обратись к Бармену, – сидер, выбравшись следом, пинком ноги захлопнул люк в полу и занял своё прежнее место за столом, немедленно совершив глоток уже остывшего содержимого бокала.

– Я его не знаю лично, – Номад, слегка шатаясь, шёл к выходу и говорил не оборачиваясь.

– А он не знает лично тебя, поэтому именно к нему тебе и следует обратиться, он хороший сидер, лишних вопросов не задаёт. Только воняет, как моя жопа. И выполни уже ёбаный заказ от Механика, не проебись, таких как ты всё меньше, но пока ты не единственный – эти слова Дед кричал уже в закрывающуюся за Номадом дверь.

На улице день перевалил за середину и Солнце, ещё яркое и жаркое, клонилось к закату, который наступал всё раньше, ведь неумолимо набирала обороты осень. Номад брёл по грязному криминальному району Мегаполиса, раз за разом прокручивая обрывки воспоминаний, которые никак не хотели сходиться с реальностью. Дойдя до ближайшей станции Метрополитена, конечной в этой части города, которая выступает неофициальной границей полноправной власти Мегаполиса, Номад касанием сенсорного кольца переключил свой имплант в режим законопослушного гражданина Дэвида Келевра и вошёл внутрь. Он знал, что в мозге нет болевых рецепторов, нет сенсорных рецепторов, нет вообще никаких рецепторов, которые бы давали возможность животному ощутить этот орган. Именно поэтому операции на головном мозге проводятся без погружения пациента в сон, а анестезия требуется только, чтобы обезболить кожу и мышцы головы при трепанации. И когда хирурги орудуют инструментами внутри мозга, пациент ничего тактильно не ощущает и не может ощутить. Тем не менее, сразу, как только он переступил порог станции метро, а его официальный сетевой профиль стал активным, он почувствовал, как будто имплант ожил и начал копошиться в его голове, словно паук в своём логове, перебирающий паутину – это к нему подключилась городская нейронная сеть, проводящая аутентификацию для списания оплаты проезда, для обновления рекламной выдачи, проверяя, не числится ли за ним мелких или крупных правонарушений, а также считывающая базовые физиологические показатели его здоровья и эмоционального состояния. Был бы он обычным человеком, все эти процессы для него остались бы скрытыми, как и большая часть работы собственного мозга, но Дэвид был сновидящим.