— Я официально отрекся от семьи и лишился всех титулов.

— Ради дяди, которого даже не знал? — поразилась я.

— Ради дяди, который увидел во мне сильного, упрямого воина, а не урода.

— То есть по сути вы пострадали из-за амбиций семьи, по указке которой не хотели жить, — подытожила я. — Там вас не принимали такими, какие вы есть. Вас не слышали. С вами не считались. А здесь вы продолжили еще сильнее злить императора Нортиуса.

— Он всегда находит, к чему прицепиться. Мы просто живем, как нам нравится, — произнес Эделиус и затушил сигарету. — В Джаикс-Монте довольно неплохо. Много развлечений, свобода, вереницы красавиц, готовых раздеться в один миг.

— Тогда за что вы ненавидите Ариса? Пусть становится следующим императором Офланы. Вам же и здесь хорошо.

— У деда какая-то ненормальная любовь к нему. Он никогда никого так не опекал, как Ариса. Любимый внук даже обращается в строгой секретности. Никто из нас ни разу не видел его дракона. Он не блещет смекалкой, не проходил обязательную службу в драконьих оборонительных войсках. Он любим лишь за то, что сын тетушки Мэйз. Мой отец, Рэйн и я сделали для Офланы намного больше, чем Арис. Но он все равно занял первое место в очереди на трон.

— Что ж, — улыбнулась я, легонько проведя кончиком пальца по одному из шрамов, — тогда мы не только заставим императора Нортиуса разочароваться в Арисе, но и раскроем его секрет.

— Да, так Арис тебе все и разболтал, — усмехнулся Эделиус.

— Ну ты же мне все о себе разболтал.

— Ты сама сказала, что это одно из твоих условий.

Я взглянула ему в глаза.

— Я всего лишь элия — безродная, продажная, публичная, да еще и обманщица. Но вы с Рэйном легко поддались. Я нащупала ваши слабости, умело на них надавила, и вы оказались в моей власти. Неужели думаешь, Арис устоит? Ты сам сказал, он не блещет смекалкой.

— Хи-и-итрая, — протянул Эделиус и взял в зубы очередную сигарету.

Отняв ее двумя пальцами, я склонилась к его губам и шепнула:

— Ты даже не представляешь, на что я способна.

5. Глава 5

Игра — это театр нескольких лиц. Одни ведут, другие подчиняются. Я была твердо настроена не только завоевать доверие этих двух самцов, но и приручить их. Уж слишком дикие. Глотки друг другу перегрызть готовы ни за что, вместо того чтобы объединиться в борьбе с общим врагом.

Подталкивать их к свержению власти я не собиралась. Какая мне выгода от государственных переворотов соседней страны? Но открыть Рэйну и Эделиусу глаза я могла. Показать, что они заблуждаются и что нужно строить свой мир, а не грезить чужим.

— Быстро ты его убаюкала, — произнес Рэйн из темноты дверного проема.

Я осторожно убрала с себя руку Эделиуса, слезла с постели и на цыпочках вышла из комнаты.

— Я спела ему колыбельную, — улыбнулась, оказавшись перед Рэйном. — Проводил свою невесту, мой принц?

— Бывшую невесту, — уточнил он и, чуть склонив голову, попросил: — Скажи еще раз.

— Про невесту?

— Нет. «Мой принц».

— Мой принц, — уже с более томной интонацией вымолвила я и, едва касаясь его руки кончиками пальцев, провела ими по коже, покрывающейся то мурашками, то голубой чешуей. — Ты холодный, когда обращаешься.

— Ледяной.

— Не смертельно.

Рэйн схватил меня за запястье, остановил игру и, резко развернув к себе спиной, прижал к груди. Заблокировав любые телодвижения, склонился к уху и шепнул:

— Меня околдовывать бесполезно, Ами. Ты не смотри, что я выгляжу молодо. Мне уже несколько сотен лет. Я от колыбельной подушку слюнями не измажу. А ты для меня не крепче периана — маленькой, слабой птички.

— Тогда, может, сам расправишься с Арисом и выяснишь его тайну? Зачем тебе услуги маленькой, слабой птички? — говорила я мягко, без нажима, попутно руководя его руками. Ладонь одной уложила на бугорок своей груди, другую запустила вниз, распаляя в нем зверский голод. — Эделиус мне все рассказал. Я знаю об Эртиусе.