Войдя в садик, я увидел то, что вызвало у меня сильную тоску. Никогда бы не подумал, что увижу детский сад в таком виде… На полу лежали почерневшие, разорванные игрушки. В стенах были видны следы от пуль. В проходе лежали кусочки деревянной мебели. Место было разграблено… Всего неделя, и такое…

– М-да, видимо помимо нас в этом районе есть ещё и мародёры… – сказал Павлов, осматривая следы от пуль. – Я уже видел пару раз такое, но подумал, что это просто следствия спешки. Или военная зачистка.

Павлов присел, поднял гильзу с пола и повертел в руках:

– Пистолетная… – сказал он задумчиво.

– Может, тогда не будем проверять это место? – спросил я осторожно. Мне не хотелось здесь находиться.

– Нет уж, раз пришли, то давай что-нибудь поищем, – сказал Павлов, вставая с корточек и отбрасывая гильзу. – Даже одеяла будут полезны – через день-другой мы снова отправимся в путь, а там только один Бог знает, что будет.

– Ладно, – я нехотя согласился.

Мы решили вместе осмотреть здание, чтобы подолгу не задерживаться.

У этого здания был один этаж, а в нём – три больших зала-комнаты (видимо здесь и играли не так давно дети), небольшой общий туалет и столовая. Всё это было на плане эвакуации, что висел у входа.

– Так, а где эта твоя линия должна быть? – спросил я, смотря на план. Палов был в стороне от меня.

– Не знаю. Наверное, где-то у директора садика или вроде того, – пожал он плечами.

Я показал Павлову этот план, и мы решили пойти по очереди в каждый зал-комнату. И в самом конце – в столовую.

Первый зал был очень большим и в конце его, у самой стены, где были окна, я увидел кровати. Точнее, это раньше были кровати. Сейчас же – пустые железные каркасы.

– Часто по заброшкам лазил? – спросил Павлов.

– Никогда не любил заброшенные места, – мне физически было неприятно это видеть. В голове создавался неприятный контраст.

– Ну… Мне они тоже не особо нравились, – сказал Павлов, открывая шкафы у другой стены. – Видимо, здесь уже ничего нет. Пойдём дальше.

– Пошли.

В двух других залах тоже ничего не было, кроме кроватей, маленьких столов и шкафов. Кроме этого ещё висели пустые полки на тусклых стенах.

Выйдя из третьего зала, я услышал какие-то звуки из столовой. Я остановился и вслушался.

– Ты чего остановился? – Павлов остановился и вопросительно посмотрел на меня.

– Ты не слышишь что ли? – спросил я шёпотом.

– Что я не слышу? – Павлов тоже перешёл на шёпот.

В столовой кто-то мычал, что-то падало и шелестело.

– Звуки с кухни! Там кто-то мычит. Может, ранен?

Мне вдруг стало очень страшно. Я никогда раньше не видел раненных людей. Не считая восставших.

– Тебе не показалось? – лицо Павлова стало серьёзным.

– Нет. Я точно слышал.

– Хорошо. Стой здесь, а я проверю, – кивнул он и юркнул, пригнувшись, в проход.

Я не смог подавить любопытство и медленно пошёл за ним.

За проходом был большой зал, где хаотично стояли столы и повсюду разбросаны стулья. Некоторые столы были перевёрнуты, и в стене справа снова были дырки от пуль.

Павлов на корточках медленно, перебежками и пригнувшись, двигался к кухне. Когда он дошёл до коридорчика, который туда вёл, я быстро перебежал за один стол, потом за другой, чтобы посмотреть поближе.

"А вдруг ему понадобиться помощь, а меня рядом не будет? Я должен быть на подстраховке", – подумал я про себя.

Добравшись до проёма, за которым были выходы к другим помещениям кухни, я, недолго думая, нырнул внутрь за Павловым.

Я осторожно, пригнувшись, стараясь не шуметь, шёл по коридору, держась за стены. В повороте слева, его не было. Здесь была мойка посуды с одной стороны и ряд больших раковин вдоль другой стены.