Желая посмотреть падение примы со стороны, Редфорд спустился со сцены и сел прямо позади меня. Я попыталась совладать с охватившим меня волнением. «Он просто сел там, где лучше видно. Может, даже не обратил на тебя внимание, успокойся. Не веди себя глупо», – убеждала я себя.

– Вот эту сцену давайте, вместе с музыкантами и хором, – распорядился он, усаживаясь в кресло.

«Вот видишь, даже не заметил», – сказала я себе, немного успокоившись.

– Здравствуйте, мисс Палмер, – шепнул он, наклонившись ко мне.

Помню, я сжалась в кресле, мечтая провалиться куда-нибудь. Так неловко было сидеть, ощущая, что он прямо за моей спиной. Однако я излишне переживала, ибо он тут же переключил внимание на сцену. Я последовала его примеру. Сам финал получался мощным, ярким и трагичным, не хватало лишь скульптора. Но лишь только «погибла» прима, свет погас, и Редфорд вновь поспешил на сцену, чтобы лечь у статуи и обняв ее, «умереть». Скрипка играла тихую печальную мелодию, как бы контрастируя с предыдущей сценой, насыщенной звуками ударных. Мы все громко аплодировали. Потом Редфорд сел на край сцены, свесив ноги вниз и сделав несколько замечаний актерам, спросил мнения сидящих в зале. Мистер Линн назвал постановку Редфорда «весьма оригинальной» и, похоже, остался вполне доволен. Остальные зрители, судя по всему, были хорошие знакомые мистера Редфорда и его труппы. Они все дали положительные отзывы, особенно их порадовало присутствие на сцене оперной дивы. Кто-то обратил внимание на эффектное исчезновение балерины, на которую падает декорация. Я вспомнила про отца и в душе порадовалась за него.

– Что ж, тогда буду рад видеть вас всех на премьере, которая состоится уже через три недели, – с улыбкой возвестил мистер Редфорд и скрылся за кулисами. Зрители потихоньку стали вставать со своих мест. Они обсуждали постановку небольшими компаниями, интересуясь друг у друга, ждать ли Редфорда или уже уходить. Несколько человек вышли в фойе. Я с неохотой последовала их примеру.

– Мисс Палмер! – неожиданно окликнул меня Редфорд, спустившись в зал.

– Редфорд, ты ещё занят? Может, пропустим по бокальчику? – предложил один молодой человек.

– Не сейчас, – отозвался мистер Редфорд и, подойдя ко мне, спросил, что я думаю по поводу постановки.

– Вы так ничего и не сказали, – заметил он.

Я смешалась и, казалось, растеряла все слова.

– Сама постановка мне понравилась, – осторожно начала я, боясь показаться нетактичной.

– Так…– протянул Редфорд, мигом меня раскусив. – А что же тогда не понравилось?

– Костюмы и грим, – негромко заметила я, чувствуя, что все испортила своей фразой, и теперь мне никогда не добиться дружбы с Редфордом, и надежда оказаться в кругу его хороших знакомых утеряна навсегда столь неосторожным и никому не нужным замечанием.

– В самом деле? – Редфорд оглянулся на уходящих зрителей.

– Вы не обижайтесь, я просто несколько иначе себе представляла все это, – поспешила заметить я.

Редфорд вопросительно посмотрел на меня, немного раздосадованный.

– Ну что ж, похоже, теперь вы впервые разочаруетесь в моем творчестве, – он пожал плечами.

– Нет, костюмы и грим это лишь антураж.

Редфорд посмотрел на меня испытующе.

– Для вас это нечто большее, если антураж способен испортить впечатление.

– Мистер Редфорд, не обижайтесь, пожалуйста, – едва слышно пробормотала я.

– Я не обижаюсь, – сдержано сказал он, – но я весьма болезненно воспринимаю критику.

– Я тоже, возможно, поэтому до сих пор и не показала вам свои идеи костюмов.

– А у вас они есть? То есть, вы могли бы мне что-то предложить?

– Да, вот…Вы можете взглянуть, если хотите, – с этими словами я протянула ему альбом, поражаясь своей смелости.