– Не может быть, доктор, – ответила сестра, – он уже несколько дней гостит у бабушки, Ги должны привезти обратно завтра.

Доктор Зак чихнул ещё три раза и направился в туалет. Ему вдруг страшно захотелось взглянуть на себя в зеркало и поискать на своём лице признаки нормальности или ненормальности.

Ги ходил по коридору и скучал. Голоса куда-то исчезли, спасибо пилюлям доктора Зака, и Ги чувствовал себя довольно одиноко. Доктор Зак мелькал перед глазами Ги так быстро, что вскоре превратился в одно тёмное пятно с хоботком, с закорючкой, явно намекающей на наличие носа. Доктор торопился осмотреть всех больных, спросить их о голосах, которые те слышат, и выписать им пилюли, чтобы эти голоса больше их не беспокоили. Больных было неимоверное количество, голосов – ещё больше, доктор Зак торопился, времени не хватало, и он ускорился до такой степени, что Ги больше не видел тёмного пятна с загогулиной, психиатр просто исчез, растворился в пыльном, пропахшем лекарствами больничном воздухе. Ги периодически слышал голос доктора Зака, но вскоре голос исчез, оставив после себя лишь шёпот, а затем и тот тоже исчез, оставив после себя лишь воспоминание о психиатре, у которого никогда не было времени. Ги не совсем понимал, как можно двигаться в пространстве с такой невероятной скоростью и при этом не сходить с ума, а оставаться психиатром. Ги подумал о том, что доктору пора лечиться самому, принимать какие-нибудь пилюли, чтобы немного затормозиться. Интересно, размышлял Ги, слышит ли доктор голоса, может, они ему приказывают, чтобы он бегал туда-сюда с такой скоростью… Надо будет его об этом спросить, если он, конечно, когда-нибудь затормозится.

– Ги, – внезапно он услышал голос психиатра, – как твои дела? Голоса по-прежнему беспокоят?

Ги увидел, как тёмное пятно возле него стало видно более отчётливо, но это продолжалось всего лишь долю секунды, пятно снова расплылось и исчезло, и Ги так и не успел ответить, и, совершенно очевидно, доктор Зак не успел бы его расслышать, даже если бы Ги смог бы что-нибудь сказать. Ги подумал о том, что неплохо было бы что-нибудь положить на пол, чтобы доктор Зак споткнулся и грохнулся, тогда был бы небольшой шанс с ним перекинуться парой слов.

Ги лёг на пол поперёк коридора и стал ждать, когда доктор о него споткнётся.

– Чёрт! – внезапно услышал он голос психиатра, который стоял на месте и качался из стороны в сторону, с трудом пытаясь сохранить равновесие.

Ги встал, отряхнулся, посмотрел на раскачивающегося доктора и спросил:

– Доктор Зак, а вы слышите голоса?

Доктор схватился за стенку, пытаясь не упасть, и через некоторое время полностью остановился и с удивлением посмотрел на Ги.

– Что? Какие голоса? – удивился доктор, сняв с кончика носа запотевшие от быстрого бега очки. Доктор стал их усиленно протирать носовым платком, в который он всё утро чихал, страдая от аллергии на пыль и от нереализованного желания встретить, наконец, женщину своей мечты.

– Ну, голоса, – попытался объяснить Ги, – я вот слышу голоса, они мне всякое говорят в моей голове, иногда они меня смешат, а иногда они меня пугают, но в целом они мне нравятся.

– Нет, Ги, – ответил психиатр, – в своей голове я никаких голосов не слышу, одни только мысли… Много всяких мыслей…

– А я думал, что это вам голоса приказывают так быстро бегать… – произнёс Ги, немного огорчённый тем, что доктор не слышит голоса.

– Нет, – ответил доктор Зак, немного подумав, – это жизнь, ты сейчас не понимаешь, но когда вырастешь, поймёшь.

– Мне не нравится такая жизнь, – подытожил Ги, – что это за жизнь, когда ты бегаешь по кругу, ничего не видишь, ничего не слышишь, и у тебя нет времени ни о чём серьёзно подумать…