А сегодняшнее её поручение знаменовало собой окончание третьей большой работы. Она уже интересовалась, когда же всё это закончится, на что Ромеро якобы в шутку заметил, что ей же самой нравится исполнять все эти задания, что в некоторой степени и было правдой. Эта работа настолько стала частью её жизни, что все эти шесть лет без неё она чувствовала себя несколько не у дел, как если бы у женщин не могло быть вовсе других интересов, кроме как участвовать в заговорах и интригах государственной важности.

Уже более месяца она занималась тем, что соблазняла одного юнца. Его звали Жан-Поль Дёбрие, ему только-только минул двадцать один год, моложе её, но не с той разницей, насколько она была моложе Ромеро. Их знакомство было подготовлено со всей тщательностью, а вот всё остальное зависело исключительно от неё одной. И она постаралась не подвести своего бывшего опекуна. Жан-Поль даже не догадывался о том, что она старше него, потому что она всегда внешне отличалась особой моложавостью, и он был от неё без ума уже после первой же встречи, а затем начал умолять о свиданиях каждый последующий день. Клялся исполнить всё, чего она ни попросит, так что теперь красавица могла вертеть им, как угодно. Об этом она и доложила Ромеро (между ними он начал называть Жан-Поля не иначе, как «влюблённым слепцом»), ведь перед ней стояла именно эта цель – приворожить его. Эрика слепо повиновалась своему наставнику, не задавая лишних вопросов, впрочем, как и всегда, так что ей пришлось не останавливаться на достигнутом и продолжать, и, соглашаясь на встречи, она вела себя с «влюблённым слепцом» безукоризненно кокетливо – манила, дразнила и давала надежду ещё ближе подпустить к себе. И вот всю последнюю неделю она не подавала о себе вестей, пока под диктовку Ромеро не написала душещипательную записку с просьбой о помощи, всю якобы в пятнах от слёз, надушенную её духами, которую патрон затем забрал с собой для каких-то ему одних ведомых целей. Однако после этого ей стало как-то не по себе продолжать вводить юношу в заблуждение, она словно бы предчувствовала некую неприятную развязку. Он был так мил с ней, так рыцарственно себя вёл, что она уже была готова посчитать свою деятельность неким кощунством по отношению к его искренним чувствам. Молодой человек незаметно сам становился всё более симпатичен ей, и она вот-вот была готова объявить Ромеро о своих сомнениях и заявить, что отказывается продолжать, но он опередил её, сообщив, что ей следует последний раз вжиться в роль соблазнительницы, тем самым, завершив эту работу. И хотя она надела один из своих «убийственных» нарядов, сегодня ей могло предстоять вообще не играть никакой особой роли. Самым главным было не вмешиваться ни во что, если что-то пойдёт не так. Но что могло случиться? Ромеро даже толком не объяснил ей, как вести себя с Жан-Полем, что ему говорить, каковы планы на будущее, как будто всё уже было предвидено заранее. Ей лишь было велено прогуливаться по саду Тюильри от полудня до половины первого, и больше ничего.

Погружённая в свои воспоминания, молодая женщина преодолела уже половину пути – по набережной Сены до моста Александра Третьего. За её спиной оставался дом Инвалидов с золотистым куполом, точно идеальная яичная полусфера. Это место было одним из её любимых в Париже. Отсюда во все стороны открывались чудесные панорамы. Куда ни глянь – пышные здания, напоминающие о величии былой эпохи, о королях и придворных, которые сорили деньгами, не задумываясь о будущем страны. Именно здесь ты словно находился в самом средоточии движения времени, которое творит историю.