По крайней мере, до наступления заката точно – разведчики позаботились об этом, отогнав ближайшее стадо ближе к центру бывшей столицы, и тем самым предоставив участникам больше места для выполнения манёвров.

Так Лип успел в своей голове прикинуть маршрут:

сначала спрыгнуть на крышу маленького магазинчика, потом зацепиться за подоконники и с их помощью вскарабкаться вверх, а затем побежать дальше по крышам прямо к подвесному мосту, по сути, державшемся на двух старых верёвках и полупрогнивших досках, в связи с чем каждый шаг должен быть выполнен с предельной осторожностью.

В противном случае можно сорваться вниз с многометровой высоты, как это было восемь игр назад, когда военные только-только придумали Инициацию для того, чтобы набирать себе в отряды дееспособных и молодых бойцов, ещё верящих в идею спасения мира с помощью знаменитых учёных, которые, поговаривают, по сей день продолжают искать лекарство, несмотря на то, что большая часть научных центров была уничтожена ещё в первую волну. Включая знаменитый американский ЦКЗ2, в итоге превратившийся сейчас в ещё один мемориал прежней жизни, откуда люди смогли на первое время достать себе необходимые припасы в виде семян и лекарственной продукции для обеспечения более-менее комфортной жизни в полевых условиях.

– Итак! – громко объявил разведчик, когда стрелка секундомера начала отсчитывать последние десять секунд. – На старт!.. Внимание!..

Но не успел разведчик произнести «марш», как стрелка на секундомере встала ровно по центру, как бы подавая сигнал для того, чтобы ноги, до этого крепко стоящие на земле, легко оттолкнулись от неё, а сердца, ещё мгновение назад бьющиеся в обычном ритме, с удвоенной силой начали качать кровь, помогая уверенно вскарабкиваться по выступам кирпичных стен и перепрыгивать с крыши на крышу быстрее других участников, некоторые из которых не стесняются толкаться или ставить подножки. Поскольку, если потом кто-то и попытается пожаловаться, то доказать что-либо будет невозможно из-за того, что наблюдатели стояли только на определённых отрезках полосы, простилающейся вдоль огромной набережной.

С неё хорошо был виден практически весь город с его почерневшими от сажи домами, заросшими травой детскими площадками, обвалившимися лестницами, покосившимися небоскрёбами, неприличными надписями и страшными рисунками на заборах, которые Лип хотел бы запечатлеть на фотоаппарат. Однако задача сейчас стояла другая, поэтому, запихнув все поэтические мысли в дальний угол сознания, он стремительно вырывается вперёд, оставляя позади даже, казалось бы, более выносливого и подготовленного Сиджи, чьё недовольное ворчание сливается с посвистыванием Генриха Крауса, опирающегося локтём на одну из опор хлипкого подвесного моста.

– Вот же…

– Смелее, смелее! – прокуренным голосом подбодрил разведчик, словно не замечающий, что достаточно потрёпанные на вид верёвки создавали ощущение, что вся конструкция может вот-вот рухнуть, если перевести на полупрогнившие доски слишком много веса.

– Да, смелее, поэт! – слышится поддразнивание, принадлежавшее рыжеволосой девушке, что ступила на шатающейся из стороны в стороны мост так решительно, будто перед ней была обычная бетонная дорога.

– Да как вы это делаете?.. – как только холодные потоки ветра перестали раскачивать мост, Лип с опаской перешагнул сразу через три доски и снова замер, невзирая на крики тех, кто ещё не решался продвинуться дальше.

Прежде всего из-за очевидного страха упасть с высоты семиэтажного дома, за которым практически сразу располагалась финишная прямая, где стояла Барбара, не способная сдерживать эмоции, как от долгожданного выхода за стены, так от примерки старой-доброй формы вместе с прикреплённым к берду пистолетом, выданным для того, чтобы при возникновении непредвиденных ситуаций суметь защитить. Ну, или, как в её случае, защититься самим, что ещё более непривычно в силу того, что год реабилитации не подразумевал под собой носку любого предмета, способного нанести вред.