– Ровным счетом ничего, – ответил тот. – Я вообще не знаю, кто начудил. Посмотри на это.

Он вынул из кармана куртки записку из прошлого и протянул ее сестре. Та развернула листок и стала внимательно читать.

Алла Геннадьевна была обстоятельной, вдумчивой женщиной. Эмоции почти никогда не захлестывали ее. Поэтому она прочитала послание от первой до последней строки, не торопясь делать каких-либо выводов.

– Ну, и что это за розыгрыш? – спросила она, наконец. – Малыш, первое апреля давно прошло.

– Это не розыгрыш, Алла, – смущенно ответил Игорь. – Это письмо я обнаружил между холстом и подложкой. Понимаешь, обычно на раму натягивают один только холст, а тут как будто специально был натянут еще один. А между ними лежала эта записка.

– Но это же твой почерк! Я его прекрасно знаю, малыш. К чему эти глупые шутки?

– Аллочка, послушай, это действительно не розыгрыш. Я сам в шоке! «Код да Винчи» просто отдыхает.

– Послушай, Игорь, – повысила голос Алла Геннадьевна, – я тебе всегда позволяла входить ко мне в кабинет без спроса. Но отрывать меня от работы подобными глупостями – это, извини, настоящее хамство с твоей стороны!

– Да не глупости это! – воскликнул он. – Повторяю еще раз: эта записка была спрятана в картине. Такой розыгрыш даже не пришел бы мне в голову.

Она посмотрела в его правдивые глаза, в которых вместе с удивлением плескались искорки досады. Потом встала, подошла к окну, еще раз вгляделась в документ.

– Говоришь, не розыгрыш?

– Да.

– Хорошо. Я сейчас позвоню одному своему знакомому. Попрошу его сделать экспертизу этой бумажки. И если окажется, что ты надо мной посмеялся… не боишься последствий?

– Нет, не боюсь.

Алла Геннадьевна пристально посмотрела на брата. Потом взяла со стола блокнот, полистала его, нашла нужный ей номер телефона и сняла трубку.

– Добрый день, – сказала она. – С вами говорит депутат Московской городской думы Алла Геннадьевна Раменская. Мне бы хотелось поговорить с профессором Звягиным. Да, подожду.

– Куда ты звонишь? – вяло спросил Игорь.

– В Химико-технологический институт имени Менделеева, – ответила Алла Геннадьевна, прикрывая трубку ладонью. – Профессор Звягин – это мой старый знакомый. Да-да. Лешенька, это Алла Раменская. Здравствуй. Как поживаешь? Как супруга? Дети? Ну, слава Богу! Наверное, у тебя сейчас много работы? Ну, как же – конец учебного года, скоро экзамены. Ну, да, много работы у твоих студентов! Это верно. У меня? Все нормально, дела идут. Представь себе, звоню тебе по делу. По какому? Как тебе сказать… В общем, чтобы долго не пустословить, скажу так: мне нужно установить возраст одного документа. Сможешь? Как это у вас называется – радиоуглеродный анализ, кажется? Нет, какое там наследство! У меня после смерти мужа и так наследства – выше головы. Сделаешь? Ну, заранее благодарю. Я к тебе сейчас брата своего пришлю с этой бумажкой, хорошо? Да, Игорь. Художник. Только, Леша, одна маленькая просьба еще. Заключение сделай на официальной бумаге, ну, как у вас там положено. Хорошо? Пока. Привет Инночке. Пока.

Она положила трубку, и некоторое время молча смотрела в окно. Игорь наблюдал за ней.

– Так, – повернулась к брату Алла Геннадьевна. – Сейчас ты мигом принимаешь душ, это в конце коридора, ты знаешь. Потом я вызову машину, и ты едешь к Звягину. Понял?

– Будет сделано, мой генерал!

– Не паясничай! – оборвала его Раменская. – И сегодня же с этой запиской и результатом анализа – ко мне домой. Будем разбираться. Все.

«Когда у тебя есть деньги – у тебя есть все». Этот афоризм, переживший многие века, неоднократно подтвердился на практике в следующие несколько месяцев. Сначала леди Елизавета и Эндрю потратили какое-то время для изучения возможного направления своих действий. Через многочисленных знакомых они выясняли любые детали жизни тех, у кого хотели приобрести нужные им украшения. Годилась любая информация – от полицейских досье, если таковые имелись, до сплетен кухарок или горничных. И когда, наконец, узнавать было уже нечего, они начали действовать.