Помолчали, думая каждый о своём. Сергей вспомнил, как очнулся тут в каком-то курятнике, и когда его перестало трясти и выворачивать, он вдруг ощутил удар по голове чем-то тяжёлым. И в следующий раз он уже открыл глаза в темнице Ордена на полусгнившей соломе и с миской воды рядом. «Даже пары слов сказать не успел, как они так быстро меня скрутили», – с ухмылкой подумал он. Хотя на тот момент ему было вот совсем не до смеха.

– Я же думал тогда, что ты тоже помер, – вдруг сказал Илья. – Мы тогда только на патруль выезжали, когда тебя на телеге брат Микаэль привёз на подворье.

– То есть ты меня тогда уже видел?

– Ну да, – как бы извиняясь тихо сказал Илья, и снова приложился к кружке с квасом. – Я же тогда, как бы, у них там жил.

– Ну да. – Сергей тоже глотнул из кружки. У каждого тут своя история, и не ему судить, кто и как себя тут вёл. – А Наталья?

Илья при имени любимой женщины мечтательно посмотрел в маленькое запотевшее оконце и улыбнулся.

– Наташа особенная. – и он в который раз уже поведал о даре, или проклятии, провидицы. – И вот теперь мы тут. Избавились от иезуитов, слава Богу, и теперь надо думать, как жить дальше.

Илья подлил себе и Сергею квасу из стоявшего на столе кувшина.

– Ребята, конечно, тут наворотили делов при Петре, но, как я понял Ибрагима, основная идея у них, чтобы «следовать основной исторической линии с минимальным воздействием на реальность и исторические личности», – Илья попытался даже интонацию Ибрагима изобразить. – Концепция сама по себе не плохая. Но брать на себя такую ответственность… Ибрагим, конечно, молодец, и Владимир тоже опытный очень. Но это же не просто бабочку не раздавить надо, а каждый шаг выверять. А если они не знали, например, из истории о чём-то, и случайно это изменили?

Попаданцы опять вернулись к теме многодневных споров их новых друзей.

– Ну ты же историк? Ты считаешь, что это невозможно? – Сергей поставил наконец-то кружку на стол и серьёзно посмотрел на Илью. – История же, как я понял, наука не точная. Трактовка событий разными людьми вообще может всё перемешать. Очевидцы, участники событий, профессиональные брехуны-политики и всё такое… У каждого же своя точка зрения может быть. А раз есть такое многообразие точек зрения, то и факты исторические могут быть по-разному трактованы. Я тут книжку читал год назад… – он задумался, вспоминая, что там было, как раз по этой теме. – Короче, сколько людей столько и мнений. Даже, если что-то там в истории поменять, ну если не прям существенно, убить там кого-нибудь, например, то и не важно это с точки зрения длительного промежутка времени.

– Вот мне точно так же задвигали и мальчики те после Майдана, – и без того красное после парилки лицо Ильи начало ещё сильнее наливаться гневом. Уже почти заживший синяк на левой скуле снова пожелтел на фоне красных щёк вокруг него. – Что, мол, не важно никому, как оно там было на самом деле всё! Главное, что историю пишут победители!?

– Погоди, – Сергей, видя, что собеседник начал как-то сильно возбуждаться и краснеть, примирительно поднял руки, – я не про то, чтобы задним числом историю трактовать в угоду каким-то там победителям. Я про то, что незначительные воздействия, в рамках исторического периода, не несут на себе глобальных изменений истории. Это просто частности, варианты трактовки того, что в корне ни на что и не повлияет. Ну, то есть, может и повлияет конечно, но не как бабочка эта, а просто как один из локальных вариантов, который не влияет на итоговый результат.

– Ну, – Илья начал успокаиваться, – если так, то может и прокатит. Если не убить только кого-то из тех, кто может реально повлиять на историю. В принципе, таких может и не сильно много…