– Кто Сенька? – Василий присел вслед за Поповым на бревно и начал разыгрывать пьесу первым.

– Ну я, – Сенька сдвинул брови. Уж больно нагло выглядел этот молокосос. Не боярин ведь, и не княжий сын какой, а вон как глазами-то зыркает, и не тушуется. И говорит без боязни, а ведь может и не уйти живым-то отсюда. Сенька переглянулся с подельничками. Видали, мол, каков смелый тут выискался? А у самого что-то засвербело в груди. Ой, не спроста они тут, смелые такие!

– Я царёв главный дознаватель поручик Василий Головин. – представился Васька, давя на бандюков авторитетом и интонацией. – А это, – он кивнул на Владимира, – капитан царёвой гвардии Владимир Попов. Слушай, Сеня, каков уговор у нас будет. Вы нам такие красивые без надобности, езжайте в свой Псков и живите там дале, пока в другой раз не встретимся, коли дело своё разбойное не бросите. А вы нам за то боярина, который царя по мокрому делу заказал, всего сдадите. Обскажите подробно, где когда и с кем тот боярин уговор держал. Да видаков нам дадите, кои подпишутся под сии слова, дабы мы могли над боярином тем перед государем суд держать. На то вам моё слово.

Мужички молчали. Чего-то подобного они и ожидали, конечно, услышать. Но уж больно внушительно слова звучали, да малец вдруг показался им и не зелёным сморчком, каким его ранее представляли, а лютым зверем в человеческом облике. Только что клыки не лезли изо рта, хотя Сенька уже и ко рту его приглядываться начал. А вдруг!

– Кхм…, – один из бригадиров, так и не дождавшись ответа от атамана, решил нарушить затянувшееся молчание. – А нам значит и уйти дадите? Так мы вроде и так люди вольные. Брать нас, вроде как, и не за что прям щас. Мы ничё такого не делали. То всё баба-дура, сама себе может придумала чего, да и наговорила потом про нас с три короба лжи всякой, чтобы добрых людей оговорить. – И он оглянулся на подельников, которые начали хором кивать. Только один, самый молодой из них, почему-то не кивал. И продолжал хмуро смотреть на Попова.

– Так значит? – Васька посмотрел в глаза хмурому Сеньке. – И вы тут ни при чём, стало быть?

– Стало быть, ни при чём, – заулыбался спикер бандитов, косясь на всё ещё молчавшего атамана. Сдавать боярина было для них явно «не по понятиям». Боярин тот ведь не из последних. Найдёт потом и прикопает всех. А тут может и так выкрутится получится.

– Ну что ж, – Васька привстал с бревна, – стало быть не договорились? – Он ещё раз пристально посмотрел на Сеню. – И баба та значит на честных людей наговорила напраслину?

Заход был понятен. Если не сдадите боярина, то бабу свою, Сеня, ты шиш уже увидишь! Отравительницу Ваське было ничуть не жалко. И в глазах поручика Сенька ясно увидал огонь зарождающегося гнева.

– Катьку верни, – прохрипел атаман, как будто просыпаясь от тяжкой задумчивости. – Денег дам сколько запросишь!

– Да на кой мне деньги-то твои? – Васька слегка ухмыльнулся уголком губ. И в алых лучах уже почти зашедшего за горизонт солнца в этой ухмылке бандитам почудился злобный волчий оскал. И все дружно вздрогнули.

А Васька посмотрел на Владимира, взглядом подтвердил, работаем по второму варианту, развернулся и, не оглядываясь, пошёл на выход. Попов, тоже не говоря ни слова, вдруг едва заметно кивнул, глядя в глаза младшего бригадира, и развернулся за поручиком.

Вышли из полуразрушенного амбара спокойно, сели на коней и так же, не торопясь, поехали обратно. Никто их не остановил.

– И? – Васька наконец-то посмотрел на Владимира. – Кто?

– Шмель. – Попов наконец-то смог привести мысли в порядок. – Капитан Костя Шмелёв. Медик наш. Нас тогда обоих в блиндаже снарядом и накрыло. Он меня как раз штопать закончил, когда прилетело.