…
Царь внимательно смотрел Ваське в глаза и хмурил брови.
Вытянувшийся по стойке «смирно» боец пожирал государя глазами, но при этом не забывал делать вид «лихой и придурковатый». Ибо от Петра вроде так и повелось, дабы не смущать начальство…
– Кто ещё слышал сии слова?
– Кроме меня и Пашки, который записывал, боле никто, государь. Остальные занимались делом.
Пётр пошевелил бровями.
– А как записали всё, так я сразу и опечатал, дабы не подсмотрел никто. Понимаю, что сие не для всех глаз писано.
– Ладно, – царь отошёл к столу и сел на скамью. – Молодец. Будешь и дальше по Федьке дознание вести сам. И чтобы ни одна живая душа…
Васька выкатил грудь колесом.
– Служу России…! В смысле,… рад стараться…! – и он скосил глаза на стоящего рядом Попова. Про варианты воинских приветствий в этом времени тот его посвятить забыл.
– Служу царю и отечеству! – шепнул Владимир и Васька быстро проорал:
– Служу царю и отечеству!
– Да и отряду своему благодарность от меня передай. Денег возьми у кастеляна. Я распоряжусь. И завтра утром ко мне на доклад опять. Иди уже. – Пётр махнул рукой.
Васька лихо щёлкнул деревянными каблуками. Шпоры он отстегнул сразу, как прискакали в Троицу. Ходить с ними было не очень удобно, они постоянны цеплялись друг за друга, а раскорячиваться Васька ещё не привык. Развернувшись, он увидел, как Попов ему подмигнул. Всё по плану!
…
Глава 3
Возвращаться к Софье после сокрушительного провала своей миссии Медведев не собирался. Понимал, после такого ему уже не жить. Царевна поставила на него свой последний шанс решить дело миром, и показывать всем позорное поражение в этом она не станет. Сильвестра просто убьют те же людишки Федьки Шакловитого. Спаси Господь!
И придворный поэт крикнул вознице, чтобы правил не в кремль, а домой. Что явно пошло в разрез с инструкциями, полученными его сопровождением. Оба стрельца переглянулись с возницей, и только выехали на Московский тракт, как они остановили коляску и принялись скручивать Сильвестру руки с ногами, чтобы по дороге не убёг.
Никакие уговоры, что, мол, ему «дома надо бумаги кой-какие для царевны сперва захватить, а уже потом сразу и к ней», не помогли. Стрельцы молча завязали верёвки тугими узлами и так же молча пришпорили коней вслед коляске, которая по любому теперь ехала в кремль к царевне.
…
Пятеро монахов на свежих конях, которые шли быстрым галопом по Московскому тракту, нагнали коляску со связанным философом уже ближе к позднему вечеру. Стрельцы, заслышав сзади конский топот, выхватили сабли и пришпорили своих лошадей, пытаясь уйти в сторону от явной погони. Но не ушли.
Убивать их монахи не стали, лишний грех на душу брать никто не желал, хотя там и так уже у каждого не маленькое личное кладбище набиралось. Но то ж все были грешники и еретики. А тут всё же государевы служивые люди. Ну, во всяком случае, пока не установлено, что и они еретики. А потому обезоружили и в ту же коляску и положили.
И поехали обратно все вместе. Патриарх ждёт.
А Медведев, сжавшись в комок на дне коляски, всё думал, что же для него будет хуже? На нож у Софьи, на дыбу у Иоакима или удавка у Магистра, приказ которого он так и не выполнил. Варианта, при котором он останется живым, Сильвестр для себя так и не нашёл. А может покаяться и сдать всё и всех Петру? Вдруг живым оставит? Вон у него советчик какой теперь есть. Может и с ним договориться можно будет как-то. Хоть и чёрный он, как ночь, но глаза вон какие умные и речи так складно ведёт. И красивый.... И православный. Надо попытаться!
…
– Прокладки из бумаги? – Пелагея уже неделю не могла наговориться с Натальей. – Это из той же бумаги, что ты говорила и для…