Её расстроенный вид вызвал во мне неожиданный порыв вежливости. Я хотел крикнуть вслед короткие извинения, но не стал. Всё же это была не моя вина. Отчасти это, конечно, усталость из-за продолжительности операции, но мне подсказывает, что награда за провалившееся дело для неё – нечто больше, чем просто деньги.

Тихий писк аппаратуры, монотонный треск люминесцентной лампы и едва слышный стук каблуков дежурной медсестры – это всё, что было слышно в больничном комплексе. Я мирно дремал на мягкой койке, пока с меня не стянули одеяло.

– Они идут, они идут! – громко шептал уродливый старик, вцепившись одной рукой в койку, а другой в меня через одеяло. Его лицо покрывали жуткие язвы, а руки – отвратительные кровоточащие разодранные раны.

Мой сладкий сон улетучился также стремительно, как начался. Я вскрикнул по-девичьи от неожиданности и быстро попятился в изголовье больничной кровати, вырываясь из его цепкой хватки.

– Бегите, спасайтесь… Они уже здесь, – продолжал бормотать болезненный дед.

Я спрыгнул с койки на пол, инстинктивно прогнув спину, чтобы безумец не зацепил меня, и полетел на встречу спасению. Неожиданно мои ноги просто сложились под натиском инерции тела. Я рухнул на пол, приложившись об него щекой. Болезненный сумасшедший, не теряя времени, пополз ко мне. Мозаичная плитка на полу была какой-то тёплой и влажной. Только внизу я увидел, что у него вместо ног – перевязанные культи, которые нещадно кровоточили. В свете ламп из коридора блеснуло лезвие лазерного скальпеля в его руке. Из-за слабости в конечностях и скользкого пола я скакал как корова на льду, спеша разорвать с ним дистанцию.

Олицетворение кошмара успело схватить меня за ногу, когда в дверном проёме появились двое блюстителей закона и дежурная медсестра. Забежав, они приложили его парой хлёстких ударов, от которых старик обмяк, и его выволокли под руки. Всё закончилось также быстро и непонятно, как и началось.

– Его корабль прибило дрейфом к станции ночью, – поясняла мне медсестра в новой палате после того, как я отмылся от следов ночного приключения. – Радиационное повреждение терминальной стадии, корабль был повреждён. По-видимому, из-за этого не подействовало снотворное. – Она непроизвольно дотронулась до своей головы. Несколько прядей на правой части были в крови. Девушке досталось больше в эту ночь, чем мне. – Вам нужно спать дальше. Когнитивный препарат, ведённый вам, работает только в бессознательном состоянии.

– Не думаю, что смогу теперь так просто уснуть, и за вас я переживаю больше, чем за себя, – ответил я, сидя на новой больничной койке, пытаясь не замечать лёгкую тряску в руках.

Она направилась к препаратному шкафу, находящемуся в этой же комнате, и немного пошарилась в нём.

– Это царапина, – сказала она, шурша препаратами.

Я не стал спорить и надоедать медсестре. Признаться, я сам был бы не прочь поскорее уснуть. Тело действительно довольно слабо ощущалось, а ведь может произойти что-то ещё, способное помешать мне сбежать со станции «Прометей».

– После такого, сегодня без присмотра здесь никто не останется, врачи уже в пути, – сказала медсестра, держа ампулу в руках. – А от этого вы точно успокоитесь.

«Голова болит. Как же болит голова», – подумал я, когда проснулся. Я сразу стал клацать кнопку вызова медсестры, терпеть это было невозможно. Похоже, медсестру сильно приложили головой, и она что-то перепутала.

Затыкивание кнопки вызова не увенчалось результатом, и я стал внимательнее осматриваться. Мигающий свет в коридоре сразу привлек моё внимание. В этот раз я слез с койки с особой осторожностью, но теперь в этом не было необходимости. Конечности слушались намного лучше, хоть и не на все сто. Без нейроинтерфейса я окончательно потерял счёт времени, а по ощущениям пролежал тут целую вечность. Об этом говорила боль в мышцах, но я ей не верил. Я не мог так долго быть в отключке, тем более, что на это у меня не было времени. Подойдя к двери, я не увидел ничего необычного в окошко и попытался её открыть. Электронный механизм никак не реагировал.