«Фиделио» Бетховена, «Ромео и Джульетту» Гуно, а в драме бывали на «Женитьбе Белугина».

Александр умер 20 октября 1894 года в Ливадии, не дожив до пятидесяти лет. В могилу его свела давняя болезнь почек, нефрит, осложнившийся после трагедии на станции Борки, когда царь колоссальными усилиями удерживал над своей семьей крышу вагона потерпевшего крушение поезда. Никто из его домашних серьезно не пострадал, хотя жертвы в этой катастрофе насчитывались сотнями.

Умирал царь в присутствии своей семьи и священника, которого к этому времени почитала вся Россия, при отце Иоанне Кронштадтском.

Но ни Иоанн Кронштадский, ни сам Господь Бог не в силах были остановить крушение поезда Российской империи. И единственное, что мог сделать богатырь Александр – удержать над семьей на время крышу вагона, летящего под откос.

Николай Александрович вступил на престол 20 октября 1894 года и до второго марта 1917 года был высшей властью в стране. Судьбы венценосца он не искал, жребий пал на него по праву рождения. Большую часть его царствования занимали смуты и войны. В обществе росло убеждение, что Россией управляют не так. А как надо было управлять, стало вопросом риторическим…

Николая сравнивали с отцом, и не в его пользу. Александр Третий был богатырь, знавший цену себе и своей власти. О Николае, в бытность цесаревичем, говорили, что в нем нет грации, что он неловок, держится не очень приветливо, упрям, не терпит советов. Однако взгляд его глаз-взгляд «доброй лани» задерживал внимание. Что-то в нем было милое. И доверительное.

Детство и юность его проходили в скромном Гатчинском дворце в семейной обстановке, среди природы, которую он любил. Николай был не прихотлив в еде, одежде, любил много гулять, проделывал долгие пешие прогулки. Плавал на байдарке. Занимался теннисом и бильярдом. Охоту считал занятием, «освежающим душу». За спиной отца жилось уютно и хорошо. Александр Третий казался крепким утесом среди набегавших волн революции.

Вслед за своим дедом Александром Вторым Николай блестяще говорил на иностранных языках. «Перед выходом в Лейб-Гусарский полк, будущий Император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его, по знанию английского языка, за настоящего англичанина. Точно так же знал Николай французский и немецкий языки» – вспоминал великий князь Александр Михайлович, кузен Николая.

За четыре года до восшествия на престол, Наследник Цесаревич предпринял с образовательными целями кругосветное плавание.

«Я встретился с ним на Коломбо. Известие о его приезде застало меня в джунглях, где я охотился за слонами. Должно быть моя трехнедельная борода, мои рассказы о приключениях и трофеи, разбросанные на палубе „Тамары“, произвели на Ники большое впечатление, и я показался ему прямо дикарем. Тишина тропической ночи, изредка нарушаемая криками испуганных обезьян, располагала нас к задушевной беседе. Николай Александрович завидовал моему восхитительному времяпровождению. Он не находил никакого удовольствия путешествовать на борту военного крейсера, шедшего под брейд-вымпелом Наследника Цесаревича.

– Моя поездка бессмысленна, – с горечью сказал он: – дворцы и генералы одинаковы во всем мире, а это единственное, что мне показывают. Я с одинаковым успехом мог бы остаться дома» – писал великий князь Александр Михайлович.

«На следующий день мы расстались: я вернулся к прерванной охоте, а Николай Александрович продолжал свой путь в Японию. На вокзале в местечке „Отцу“ какой-то изувер ударил его саблей по голове, и если бы принц Георг Греческий не ослабил силу удара, Наследник Цесаревич поплатился бы жизнью