Что такое "перелет ткачева" знает любой поклонник спортивной гимнастики. Наверное, со стороны было весьма любопытно наблюдать за моей интерпретацией этого элемента. Перелет Луцкого, мой перелет, выполняется кувырком с балкона четвертого этажа на балкон третьего. Изображая птенца, выпавшего из гнезда, и пытаясь зацепиться руками за воздух, я боялся не того, что этот прыжок окажется последним в моей жизни, а того, что потеряю сумку с цветами или раздавлю букет, шлёпнувшись на него. Идиот – это диагноз и стиль жизни одновременно

Мне повезло. Я не упал. Не помял цветы. Не сломал позвоночник. Я повис на перилах. Причем сначала "солнечным сплетением", затем челюстью и лишь после этого включил в процесс самоспасения руки. Все постепенно становилось на свои места. Приключение перестало казаться излишне простым. У меня появился повод себя считать героем.

Немного отдышавшись, повторяя святое имя любимой разбитыми губами, я продолжил восхождение.

Меня всегда удивляли люди, страдающие бессонницей. То есть типы, встающие из теплой постели среди ночи, начинающие курить, бродить по квартире, жарить яичницу, кипятить чай – с моей точки зрения должны вызывать повышенный интерес компетентных органов. Если человек не спит ночью – значит либо совесть мешает, либо ее отсутствие.

Стоило мне, наконец, преодолеть четвертый этаж и войти в плотный контакт с пятым, как почти одновременно ниже и выше меня хлопнули балконные двери. Лунатики выбрались на ночное священнодействие. Я, вжавшись в стену, старательно изображал лепного Атланта, абсолютно не вписывающегося в архитектуру панельной девятиэтажки.

Полуночник с седьмого этажа периодически, со снайперской точностью стряхивал на меня пепел. Временами, смачно сплевывал. К счастью не на меня, а на цветочную клумбу под балконом. В заключение, он покряхтел, сказал: «Хорошо!» и скинул непотушенный окурок мне за шиворот. Поверьте, когда смотришь такое во французских комедиях, все выглядит намного забавнее, чем в жизни.

Товарищи, господа, спите по ночам. А если не спится, то хотя бы не бросайте не затушенные окурки. Вы можете стать причиной пожара или сделать больно ни в чём не виновным людям, романтикам, встречающим рассвет на стене вашего дома.

Нижний лунатик, слава Богу, только прокоптил меня дымом дешевого табака и особых неприятностей не доставил. Может быть, не хотел, а может – просто поленился докинуть до меня окурок.

Эти пять минут табачно-плевкового издевательства вполне удовлетворили мои амбиции. Я, наконец, прочувствовал значимость своего поступка. На ее балкон я влетел, как на крыльях. "Вот подвиг, способный пробудить её любовь. Не оценить такое нельзя!" – думал я, бережно раскладывая розы в открытой форточке.

Обратный путь был легок и приятен, как прогулка на катере по Чёрному морю: штиль, "бархатный сезон", в воде медузы, над водой чайки, а выше чаек – ласкающее кожу солнце. Уже стоя на газоне перед домом, я сообразил, что на радостях оставил сумку наверху. Возвращаться за ней значило поставить на одну ступеньку мою ненаглядную Иришку и какую-то дурацкую сумку. Да и искушать судьбу дважды за одну ночь – перебор. Даже для такого шизофреника как я.

Помечтав полчаса в машине под ее окнами, завел мотор и помчался, по все еще пустынным улицам, домой, счастливый и удовлетворенный.

А вечер обозначил цену женскому романтизму.

Она пришла на стадион в сопровождении двух ухажеров. Посмотрела на меня как врач на пациента психбольницы и, сопровождая слова своей фирменной, обаятельной улыбочкой заявила:

–Если вам дорога ваша сумка, то зайдите и получите у папы.