– Сколько за штуку?

Я задумался. Какой тут курс рубля?

– В Москве обсудим, – сказал я после долгой паузы. Сидор кивнул.

– Пищаль у тебя такая же хитрая? – спросил он.

– Ага, – кивнул я. – Кстати, это не обрез, она такая же короткоствольная, как и пистолеты.

– На сколько шагов стреляет?

– С трехсот в человека попасть можно.

– С трехсот шагов?!

– Ну, перед этим потренироваться надо…

– С трехсот шагов, – со вкусом проговорил Сидор. – Минуту назад мне показалось, что я продешевил, но теперь… Приноси клятву, и поехали в Москву.

– Сначала ты.

– Умный парень, – усмехнулся Сидор. – Клянусь Отцом и Сыном и Святым Духом, что не причиню никакого вреда рабу божьему Сергею, пока мы не окажемся в Москве.

– И день после этого, – добавил я.

– И день после этого, – согласился Сидор и замолчал.

– Ты не закончил, – сообщил я. Сидор глубоко вздохнул и закончил:

– А если нарушу сию клятву, не быть мне живым.

– Пусть поклянутся остальные, – потребовал я.

– Сначала ты, – уперся Сидор. – Забыл порядок?

Поколебавшись пару секунд, я произнес смертную клятву. Крест шевельнулся. Надо же, действует, а я уж подумал, что он растерял всю свою силу.

Приказчики, или охранники, или кто они там есть, один за другим повторили клятву, а потом мы выпили за знакомство. А потом выпили за то, чтобы добраться до Москвы без затруднений. А потом просто так.

Я продрал глаза и подумал, что пить надо меньше. Оказывается, я проснулся не сам – меня усердно пинал в бок парнишка… как его зовут-то?.. Афонька вроде бы. Нет, он не пинал меня, он толкал. Я с трудом сел, и голова взорвалась болью, я сжал виски и услышал насмешливый голос Сидора:

– Что, Сергей, отвык от водочки-то? Афонька, сгоняй на кухню, принеси рассолу!

Я ощупал карманы и обнаружил, что оба пистолета на месте. От сердца немного отлегло. А где автомат?

– Не суетись, – сказал Сидор, – то, о чем ты подумал, уже спрятали. Эту вещь под полой не пронесешь, даже если приклад отпилить. Слушай, Сергей, ты не одолжишь мне один из… ну, ты понимаешь?

Я кивнул, огляделся по сторонам и обнаружил, что нахожусь на сеновале, а вокруг снуют крестьяне и купцы. Я сделал усилие над собой и встал на ноги. Пошатнулся, но устоял, хотя для этого пришлось облокотиться на Сидора. Пистолет системы Стечкина незаметно перекочевал из-под полы моей дубленки под полу дубленки Сидора. Он присвистнул:

– Ты точно ничего не перепутал? Ты дал мне тот, который больше.

– Не обольщайся, – улыбнулся я. – Он предназначен для опытных бойцов, а для нас с тобой это просто пугач. Когда будешь из него стрелять, будь готов к тому, что промажешь.

– Понятно, – ухмыльнулся Сидор. – А я уж подумал, что ты с похмелья добрый… Афонька! Ты где пропал?

Афонька притащил рассол, и мир стал заметно четче.

Первое препятствие ожидало нас у выхода с постоялого двора. Перед воротами выстроился десяток стрельцов в полном вооружении, сзади маячили черные рясы монахов. Путешественники толпились посреди двора, лошади ржали, люди нервничали.

– Запомни, – сказал Сидор, – ты идешь с нами от самого Харькова. Потребуют клятву, скажешь так: клянусь, что сопровождаю сей караван с начала похода. Понимаешь, – он хихикнул, – наш поход на самом деле только начинается.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.

– То, что мы везем из Харькова, гораздо менее ценно, чем ты и твои игрушки. Поэтому можно считать, что поход начался только что.

– Понятно. Монахи подумают, что я говорю одно, а на самом деле будет совсем другое. Здесь так часто делают?

– Постоянно. А ты что, раньше никогда не приносил обманные клятвы?

– Никогда. А это точно подействует?