— Как всегда, – проговорил я, отчаянно, внутри всё замерло. Всмотрелся в её лицо, — да, звёздочка?

Она побледнела, её глаза расширились, в панике высматривая в моё лицо. А может быть такое, чтобы кто-то кроме меня так её называл? Я не верил. И не ошибся — это моя девочка! Она…

— Забыла? — и приготовился услышать "да" и оно уничтожит меня, хотя только что думал, что уже ничего не осталось, но видимо…

— Нет, — ответила она тихо, но его оглушило, — нет, Кость, не забыла.

И я столько времени не слышал, как люди называют меня родным именем, даже немногочисленные друзья уже привыкли, что я Владислав Горелых, а вот тот Константин Горов канул в лету, как и его творчество.

— Ты не поверишь, – в неё врезалась, вернувшаяся подруга. И конечно перевела взгляд на меня, узнала. Тут уж точно было видно, что поняла кто я такой. — Ой, мамочки! — пискнула она. Глаза загорелись. — Вы ведь Горелых? Владислав Горелых? Да?

— Да, — согласился, кивая обречённо, всматриваясь не в эту вот девушку, а в свою звёздочку. Она восторга не испытала и всё ещё смотрела на меня в испуге и даже ужасе.

Я её сейчас потеряю. Снова. Но я не мог, не мог… чёрт!

— Я обожаю ваши книги, столько психологии, вы так потрясающе чувствуете людей, это так круто, и женщин – мне так нравится как вы пишите женщин! – тараторила девушка. — Меня зовут Евгения Кузнецова, я писатель, точнее я пишу под псевдонимом, но… а можно…

— Вот ты где? – и конечно Ренат появился совсем не вовремя. — Пресс-конференция, Слав, надо идти.

И он потащил меня прочь, вероятно, по его разумению, спасая от назойливых фанаток.

— Приходите, – только и смог сказать, обращаясь конечно же к ней, своей найденной звёздочке. И так отчаянно желал переломать все кости своему агенту, потому что с каждым шагом от неё прочь, снова терял…

— Ты глянь, – бурчал Ренат, — я его спас от них, а он их с собой зовёт. Тебе безумия не хватает?

— Я просил меня спасать? – огрызнулся я, стараясь не втащить ему.

— Та девица собиралась взять тебя в оборот, – авторитетно заявил агент. — Я таких за километр распознаю. У меня радары верещат.

— Что у тебя верещит? – переспросил я, желая глотку ему перегрызть, но в итоге был всучен в цепкие ручки Алины, и пошёл на корм акулам пера.

И всю конференцию искал глазами её, но не находил, однако в какой-то момент на дальнем углу открытого пространства заметил-таки ту самую Евгению, которая во все глаза смотрела за происходящим и даже кажется записывала видео на телефон. Почему-то верилось, что звёздочка там же, просто не хочет, чтобы я её видел. И пока во мне жила надежда на то, что смогу попросить прощения, смогу вернуть… хотя что вернуть? Я поверить-то не мог, что видел её, женщину, которая была – кем? Нет, не просто какой-то там девицей из сети, с которой общался ночами. Нет!

— В одном из интервью, – тем временем Ренат дёрнул очередную обозревательницу какого-то известного сетевого дайджеста, — вы сказали, что сожалеют только глупцы. Вы правда ни о чём не сожалеете?

Это видимо действительно какая-то насмешка Вселенной надо мной. Да?

— Кто вам сказал, что я не глупец? – спросил я, и весь зал рассмеялся шутке, включая и журналистку. — Но на деле этот высказывание выдернуто из контекста, – продолжил я, глянул в сторону восхищённой подруги самой кажется большой моей потери и действительно пропасти сожаления, которое было связано с тем, что я тогда натворил. — Если мне не изменяет память мы обсуждали в том интервью сожаления о сделанном выборе пути, и смысл моих слов был совершенно в обратном. Я сказал, что сожалеть о том, чего нельзя никак исправить глупо, потому что вина может сожрать до основания. Нужно искать возможность всё исправить… или просто забыть.