– Он… что… болен? – тихо спрашиваю.

– Он очень болен, – отвечает Андрей.

– Спасибо. Я сыт, – так и не доев, Клим поднимается из-за стола, скрипя стулом по деревянному полу, и выходит из кухни.

Он впервые сказал “спасибо”, но понятно, что это не мне адресовано. Клим злится на отца. Или просто психует. Кто его разберёт?

– Блин… – с тяжелым вздохом Андрей откидывается на спинку стула. – Это его любимый пес, он с ним большую половину жизни.

– А ничего нельзя сделать? Ты же ветеринар.

– Нет. К сожалению. Тут даже ветеринаром быть не надо. Разве ты не видела его глаза?

Я киваю, вспоминая, как сложно смотреть в глаза бладхаунду. Хочется сразу отвести взгляд – такое ощущение, что пес смотрит прямо в душу и просит, даже умоляет о чем-то.

Теперь понятно, о чем…

– Очень жаль, – не знаю, что и сказать.

– Я бы уже это сделал, – говорит Андрей, – но последнее слово всегда за хозяином. Этот пес слишком много для него значит.

Я прикидываю, сколько лет было Климу, когда у него появился Магеллан – лет семь-восемь. Конечно парень в трансе. У меня никогда не было ни кошки, ни собаки, и то сердце кровью обливается за бедного пса.

– Ну вот, ничего не ели, – я ухожу от грустной темы, заметив что и Андрей толком не поел.

– Оставь на ужин. Не пропадать же такому добру, – говорит мужчина, вставая из-за стола. – Вик, и насчет твоих парикмахерских услуг, я могу на тебя рассчитывать или как? – он внимательно меня разглядывает.

– Я же сказала, что не умею, – пытаюсь отмазаться.

Сама мысль о том, что я буду стоять рядом с Климом, касаться его, перебирать его волосы, снова поднимает внутри волну противоречий.

– Да ладно тебе. Заодно и помиритесь, – добродушно тянет Боголюбов. – Мы же одна команда, в конце концов.

– Я с ним не ругалась, – замечаю я. – Просто я…

– Все нормально, – Андрей разводит руками. – Ты девушка, он парень – я все понимаю.

Я таращу глаза на него.

– Что ты понимаешь?!

– А чего ты так напряглась? Я же тебя всего лишь просил о стрижке. Я реально не умею. Сам в деревне стригусь, у одной местной. Клим у нас не любит ездить в деревню. Веришь – нет? Вот что-что могу, а это – терпеть ненавижу. Или ты думаешь, я строю какие-то козни? Или… что? – Андрей пытается прочитать мои мысли. Я молчу. – Ну хватит, Вик. Мой парень погорячился, сболтнул лишнего… Хватит дуться, ну? Ты же взрослая.

Андрей улыбается и хлопает глазами, явно дурачась.

– Ладно. Только за результат не ручаюсь, – предупреждаю его.

– Лады, – кивает мужчина.

После ужина мы с Климом выходим на веранду. Парень усаживается на стул, а я, стоя позади, нерешительно разглядываю его спину и плечи. И прежде, чем приступить к стрижке, беру с перил простыню и встряхиваю ее, чтобы расправить.

– Это еще зачем? – хмурится Клим, когда я накидываю ее на плечи парню.

– Чтобы волосы на тебя не падали.

– Да ладно, – усмехается Клим. Стащив с себя простыню и скомкав ее, он бросает ее на перила. – Я целый день хожу в шмотках, обляпанных собачьей       шерстью.

– Ну как знаешь, – я пожимаю плечами, начиная его расчесывать. Волосы у парня густые и непослушные, с вихрами, на кончиках слегка закручиваются и достигают линии челюсти. – Приподними голову. Вот так, – аккуратно беру его за виски. – Если честно, понятия не имею, с чего начать, – нервно посмеиваюсь.

– Просто убери тут, там… не знаю, – Клим дергает волосы спереди и по бокам.

– Мог бы попросить об этом свою девушку, – вылетает у меня.

Приходится даже язык прикусить.

Отделив небольшую прядь с левой стороны, я оттягиваю ее и состригаю сантиметра три.

– У меня нет девушки.

– Ясно, – бормочу я, проделывая то же самое с другой прядью.