43. Трансформация камералистики (камерального права) в науку о финансах (финансовое право) имела место на рубеже XVIII–XIX веков на протяжении относительно продолжительного периода и связана с именами Иоганна Генриха Готлиба фон Юсти (Johann Heinrich Gottlob von Justi, 1717−1771)176, Густава Августа Генриха фон Ламотта (Gustav August Heinrich Baron von Lamotte, 1752−1798)177, Иоахима Георга Дарьеса (Joachim Georg Darjes, 1714−1791)178 и ряда других ученых-энциклопедистов179. Эта трансформация сопровождалась выделением из камералистики полицейской науки, с последующим развитием ее в науку полицейского права, а затем и административного права; в то же время финансовая наука, а затем и финансовое право на рубеже XIX–XX веков выступили в качестве «наследников» гетерогенности предмета исследования камеральных наук.
Впрочем ко второй половине XIX века ненаучность и устарелость «методологии» камералистики стала столь очевидной180, что даже в отечественной литературе последователи прежних исследовательских приемов порой сталкивались с откровенно издевательскими рецензиями на свои работы181. Так, анонимный автор из журнала «Отечественные записки» (1845 г.) рекомендует доктору права И. Платонову, ратующему о камеральном образовании в России и в свойственной поздней камералистике манере сыплющему легковесными рекомендациями по совершенствованию деятельности различных учреждений в сфере сельского хозяйства, мануфактурной и торговой промышленности, путей сообщения и строительной промышленности, обратить внимание на «состоящее под покровительством Государыни Императрицы Московское Общество Садоводства, издающее свой журнал и имеющее свою школу садоводства, которая по праву должна быть причислена к заведениям, служащим к распространению так называемых камеральных сведений»182.
Несмотря на то, что со второй половины XIX века термин «камералистика» постепенно уходит из научного оборота, в том числе в России, и по уставам Императорских университетов Российской империи 1863 и 1884 гг. обязательным к преподаванию предметом становится финансовое право, во многих случаях его методология следует старым приемам камералистики, что проявляется не только в неопределенности методов исследования, но и обширности его предмета, который включает горное дело, лесное хозяйство, организацию железнодорожного сообщения, телефонной связи, телеграфа и все то, что «может способствовать совершенствованию государственного хозяйства» и «добыванию государственных доходов»183. Не будет ошибочным утверждать, что вплоть до событий 1917 г. финансово-правовая наука Российской империи сохраняла многие отмеченные структурные черты камералистики и так называемого «Kameralrecht», уходящие корнями в теории, характерные для XVIII века.
Отмеченное отчасти объясняет то обстоятельство, что в рассматриваемый период вопрос о формировании международного финансового или международного налогового права фактически не обсуждался (особенно в отечественной науке), поскольку камералистика ориентирует исследователя на организацию внутреннего государственного хозяйства и вопросы трансграничного налогообложения находятся, как правило, за границами сферы основного научного анализа. Кроме того, широта предмета исследования нередко не позволяла исследователям сконцентрироваться на столь частных и казуистических, на первый взгляд, вопросах, как устранение двойного налогообложения.