Итак, Международное Частное Право не есть международное право, ни частное право в смысле гражданского или торгового права; это не всемирное гражданское право и не сравнительное правоведение. Что же это такое? Чтобы это понять, вы должны живо представить себе круг явлений, ради которых существует Международное Частное Право. Ежегодно сотни тысяч людей одиноких и семейных, взрослые и малолетние, нищие и имущие, эмигрируют из одних стран в другие и там остаются навсегда. Еще большее количество людей в каждую данную минуту временно пребывают в чужих странах. Те и другие совершают там самые разнообразные юридические действия и завязывают правоотношения с другими лицами; приобретают имущества, нанимаются на работы, становятся супругами, родителями, оставляют завещания об имуществе, оставшемся на родине, или умирают без завещания. Еще больше число тех юридических сделок, которые совершаются ежедневно между жителями разных стран заочно, по переписке, в связи с мировым товарным и денежным обращением. В чужой стране при совершении иностранцем юридического действия может возникнуть вопрос об его дееспособности, потому что возраст для совершеннолетия, быть может там установлен не в 21, как на родине иностранца, а в 24 года. Или по возвращении его на родину здесь может возникнуть вопрос о законности тех актов, которые им совершены за границей, потому что форма их не та, какая установлена здесь. Или суду приходится разбирать спор, возникший из договора, заключенного по переписке за границей. Всякий раз, когда местному жителю приходится вступать в юридическое соглашение с иностранцем и проверять его дееспособность к подписанию, например, купчей крепости или векселя, или когда местному суду приходится разбирать спор, в котором какой-либо из фактических элементов стоит в связи с заграницей, всякий раз в этих случаях перед частным или должностным лицом встают вопросы, вправе ли иностранец совершить предполагаемое юридическое действие, законно ли то правоотношение, которое он установил у себя на родине к лицу или вещи: например, действительно ли он законный супруг или отец, или действительно ли он законный собственник имущества, которое хочет продать, законно ли совершен нашим соотечественником во время его пребывания за границей договор, на основании которого в суде предъявлено требование? Законно? Т. е. согласно с законом, но с каким? С тем ли законом, который мы – местный житель, купец, представитель банка, нотариус или судья – находим напечатанным в том гражданском уложении или торговом уставе, которые изданы для нашей страны законодательною властью? Или с тем законом, который издан на родине эмигранта, иностранца, в стране, где нашим соотечественником или иностранцем заключен обсуждаемый нами договор, где приобретено спорное имущество и т. д.? По какому из двух законов – своему или иностранному – надлежит решить вопрос: существует ли то субъективное право, на которое перед нами ссылаются? Конечно, от этого подчас очень мудреного вопроса можно было бы отделаться соображением, что, по народной поговорке, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», и сказать: «у нас есть свои законы и никаких других иностранных законов мы не признаем; если те правоотношения, не суть вовсе с точки зрения наших законов правоотношения, то тем хуже для тех, кто, совершая юридические действия, не справился с нашими законами». Однако действительность показывает, что нет такого современного государства, где бы сам законодатель поощрял такой узко-националистический взгляд, потому что проведение его на практике имело бы последствия, перед которыми остановилась бы если не совесть, то собственное благоразумие исполнителей. Как люди жили в своей стране, установили правоотношения в полном согласии с законами этой страны; они обладатели семейственных или имущественных прав; затем вследствие тех или иных обстоятельств эти люди очутились в другой стране, о законах которой они не имели основания и думать раньше. Вдруг весь законный строй их частной жизни становится внезаконным, т. е. не стоящим защиты со стороны гражданского суда. Например, сын вдруг становится незаконным сыном своего отца, потому что брак его родителей совершен не по нашей форме, следовательно, этот сын не имеет право на наследство? Нет, с таким последствием простой перемены местопребывания правоотношения современное правосознание не мирится. Да и прежде всего правильно понятый общественный интерес напоминает, что нельзя разорить иностранцев без того, чтобы это не отозвалось болезненно на собственных подданных – настолько интересы в деловых отношениях переплетаются; и затем, если мы сегодня разорим иностранцев, то завтра иностранное государство так же просто разорит наших соотечественников и тогда вообще конец мирному международному гражданскому и торговому обороту. Кроме того, как может гражданский суд отказываться от проверки прав по иностранным законам, когда роль суда состоит не в том, чтобы создавать новые права, а только выяснять, существуют ли эти права? Словом, здоровое правосознание и понимание интересов собственной страны приводят к тому, что в каждом из культурных государств в известных случаях к обсуждению прав и обязательств частных лиц, все равно – иностранцев или собственных подданных, – применяются иностранные законы преимущественно перед своими. В каких именно случаях частные права и обязательства обсуждаются по иностранному закону или, несмотря на свое иностранное происхождение, обсуждаются по туземным законам – на это дает ответ Международное Частное Право.