Мы приступаем к изучению науки, которую в сороковых годах девятнадцатого века начали называть: Международное Частное Право. Общее мнение таково, что название это неправильно и неточно, громоздко и некрасиво. Своим содержанием наука эта представляет ряд тяжелых испытаний для тех, кто ею занимается. Немецкий писатель XVII века говорил, что ученым становится жарко от ее головоломных вопросов. Французский ученый наших дней жалуется, что порою, наука эта напоминает ему лесную чащу без дорог. Другой наш современник, профессор этой науки в Парижском университете, говорит, что занятие ею развивает в преподавателях душевное смирение и милосердие к слушателям. Наука эта старая, ее разрабатывают с XIII в. Но и 60 лет тому назад Савиньи писал, что она находится еще только в периоде образования; и мы теперь должны сказать, что она все еще строится… некрасивое название… трудное содержание. Между тем, она не только не отвращает от себя, но те самые, кто так на нее жалуются, заявляют о своей пламенной любви к ней. По тому самому, что наука эта изобилует недоуменными вопросами; по тому самому, что процесс искания истины более ценен, чем достигнутая ступень познания, которое ведь всегда только относительно; но и потому, что конечная цель этой науки – признание и защита субъективных прав на всем земном шаре, независимо от случайных местных условий притязания на них; что светоч этой науки – человечество, стоящее выше национальных делений – по этим причинам она влечет и привязывает к себе всех, кто с нею познакомился. Я открываю курс в надежде на ваше полное интереса и любви отношение к науке, с которою вы будете знакомиться.

Вы уже прослушали курс международного права. То, что вы теперь будете слушать, совсем не то, о чем шла речь в том курсе. Там вам говорили об отношениях между суверенными государствами; там вы знакомились с теми нормами, которые определяют взаимные права и обязанности государств. В Международном Частном Праве речь идет об отношениях между частными лицами по поводу их частных, т. е. личных, семейственных и имущественных прав и обязанностей. Вы знакомы уже также с гражданским и торговым правом, которые вместе образуют понятие частного права. Вы знаете, что то – совокупности тех норм, которые управляют личными, семейственными, имущественными – гражданскими и торговыми отношениями частных лиц. Но вы не услышите от меня повторения того, что вам говорили профессора гражданского и торгового права. Международное Частное Право не есть международное право, но и не есть частное право; это нечто совершенно отдельное от этих двух совокупностей правил. Однако, откуда такое странное название, что мысль с недоумением перебрасывается то к международному праву, то к гражданскому и торговому праву? Если я вам теперь скажу, что Международное Частное Право имеет дело с правоотношениями между лицами, принадлежащими к разным государствам, или с правоотношениями, которые завязались между лицами за границей, и которые приходится развязывать в их отечестве или еще в другом государстве, то вы усмотрите уже некоторое соседство международного частного права с теми дисциплинами, от которых я только что его отграничил. Скажу больше – в литературе вы найдете представителей такого взгляда, что Международное Частное Право есть совокупность частных отношений, образующихся в среде человечества, что его цель подчинить праву отношения между индивидами в мировом обществе; так его определяет оригинальный и остроумный амстердамский профессор Житта. Но я решительно должен вас предостеречь от такого понимания, потому что с ним связано представление о космополитическом, всемирном гражданском праве, нормы которого годятся для отношения между людьми, независимо от того, к какому государству они принадлежат. Нет. На наших глазах действительно растет всемирное гражданское право: путем договоров между отдельными государствами уже возникли общие нормы авторского, патентного, железнодорожного права; возможно, что мы накануне кодификации вексельного права. Но о создании всемирного гражданского кодекса теперь уже мало кто мечтает, потому что то, что составляет главное содержание гражданского права, настолько связано с историей, с общественными взглядами, с нравами, что отделить его от местных корней невозможно. Но даже в тех скромных пределах, в которых всемирное гражданское право возможно, оно не имеет ничего общего с Международным Частным Правом; если бы оно когда-либо осуществилось, это была бы смерть для нашей науки. Международное Частное Право живет и будет жить, доколе живы отдельные гражданские правопорядки, и поскольку эти правопорядки между собою различаются; если бы между гражданскими законами отдельных стран не было различия, то никогда бы не возникало бы и повода обращаться к свету Международного Частного Права, подобно тому, как если бы весь мир заговорил на эсперанто, исчезла бы наука сравнительного языкознания. Однако это уподобление обязывает меня опять оговориться: не подумайте, что Международное Частное Право – то же, что сравнительное правоведение; я предостерегаю вас от этого смешения, потому что постоянно придется сравнивать законы разных стран. Но сравнительное правоведение есть наука, которая питается сходством, наша же наука живет различиями; сравнительное право ведение – наука чистая, она готовит материал для обобщений социолога, для будущего законодателя, но она не соприкасается с конкретными, частными интересами; наша же наука – прикладная, она имеет дело с практическими, злободневными частными интересами отдельных лиц. Когда мы будем сравнивать разные законы между собою, то наша задача будет не в том заключаться, чтобы убедить себя, что между ними нет разногласия, что безразлично, из какого законодательства ни взять отыскиваемую нами норму; нет, мы не будем закрывать глаза на различия и будем искать, которому из двух сравниваемых нами законов, взятых из разных источников, должно быть отдано предпочтение для регулирования частных интересов.