Если кто-то из людей и наблюдал со стороны за тем, что происходило в тот миг, то мог видеть лишь молодую девушку с пучком рыжих волос на берегу озера, любующуюся бесконечной далью воды. Туристка, в шортах и растянутой майке с коротким топом на широких бретельках и кроссовках, с торчащими из них высокими зелеными носками.

– Хея, где ты там? – ребята ушагали далеко вперед пока она делала искусственное дыхание лесу и камню, и дышала вместе с ними.

– Ну вот и перкрасно! – Хея положила довольный булыжник на его местечко на берегу, осмотрелась еще раз по сторонам, ни пропустила ли она чего и, убедившись в порядке, зашагала вдоль волн, шуршащих о берег.

Облака без устали накатывались друг на друга, небо то хмурилось, то, казалось отступало. Солнце, выглядывая, не давало путникам окончательно замерзнуть, жадно цепляясь за их плечи своими редкими, тонкими лучами. Они шагали к озеру, в глубине леса. Дождь то накрапывал, то прекращался.

Хея любила лес. И лес и луга, и лога и вообще все то, что давала природа. Ее саму и все ее дары. И порой было неважно, это плоды созидания или разрушения. Все это была единая огромная сила жизни и смерти, проявившаяся человеческому взору через воду, землю, небо и солнце.

После работы с Азраилом многое поменялось. Видеть она действительно стала лучше, скорее даже, она стала видеть абсолютно по-другому. Теперь энергия мертвых мест не была пугающей, как для многих живых. Она чувствовала себя, как дома, теперь даже на мертвой стороне.

Энергия смерти, что она приняла, как свою собственную, трансформировала не только ее тонкий план, она преобразила и окружающий мир. Точнее люди продолжали носить свои маски, играть свои роли, но Хея могла их видеть без масок и без надуманных ими самими ролей. Это было жуткое зрелище. Основная масса, на которой она и постигала свои навыки "зрения в ночи" были людьми не принимающие свое тело. Да что тело, они отрицали, казалось, и свою душу. Зрелище не для слабонервных. Энергия смерти позволяла видеть их настоящими. Все искусствеенное буд-то исчезало, растворялось, перед ней стоял человек со своими истинными проблемами, отрицаниями, со своими кривыми убеждениями. Перед ней стояла душа, как правило измученная человеческой реальностью. На них было жалко смотреть. Душа хочет одного – быть свободной. Но человек сам создает ей клетку, в которой она начинает растворяться. Она не может быть свободной, когда кто-то ей диктует, как правильно и как должно быть. Все наносное таяло в ее глазах. Зрелище в тот первый раз ее не на шутку впечатлило. Тяжелые души. "Держись. Это твой выбор. Это твой опыт. Ты должна его пройти." – это то единственное, что Хея говорила каждой той душе, что обращала на нее ищущий вгляд, толи скорбящий о самой себе, толи молящий о помощи. Вмешиваться она не могла, да и не за чем.

Опыт любого человека, это то, ради чего он пришел сюда, в этот мир, в эту "игру", в это тело. И если опыт не из легких, а иногда на столько тяжелый, что мозг перестает трезво оценивать происходящее, значит запрос был "со звездочкой". Менять или облегчать кому-то страдания в этом мире не входило в ее планы. И не потому что она этого не хотела, где-то внутри она желала им свободы. Но если стоящую перед тобою задачу решает кто-то другой, какой-нибудь "помощник", результат получится значительно слабее, чем если ты сам справляешься с задачей. Поэтому она не любила "спасателей", которые считали ее жизнь слишком сложной и пытались помочь ей там, где она сама этого не просила. Хея ценила свой опыт, она знала ему цену. Поэтому не позволяла себе быть ненужным "спасателем" для других.