У входа в убежище выстроились хрустальные бурундуки. Их прозрачные, переливающиеся в свете спины мерцали, как драгоценные камни, а крошечные лапки осторожно ступали по мху, не оставляя следов, но создавая тонкие, едва уловимые линии, словно древние письмена.

Но вот первая капля дождя, сорвавшись с листвы, упала на землю. Затем вторая. Третья.

Туча, словно уставший путник, медленно протискивалась сквозь крону лесного колосса, задевая его ветви, цепляясь за мох, и наконец разразилась сверкающими каплями. Дождь зашуршал, побежал тонкими струями по извилистым тропинкам древесной коры, пробежал по листве, испугав бурундуков. Они мгновенно разбежались, исчезая в укромных норах и трещинах корней.

Только один остался.

Светящийся.

Он не убегал, а, напротив, делал плавные кульбиты, выписывая в воздухе завораживающие узоры. Его тело мерцало, как пульсирующая звезда, то вспыхивая, то угасая.

Дана, затаив дыхание, наблюдала за ним, не в силах отвести взгляд. В её голове шумели вопросы, требующие ответов, но когда она обернулась к спутникам, то увидела лишь привычную суету сборов.

– Ардан, поднимай песчаника, пора выдвигаться, – раздался голос Ниомира. Он ловко закинул через плечо походную сумку и протянул руку Тину. – Эол, помоги Дане.

Эол шагнул вперёд, но Дана резко отстранилась.

– Неужели только я одна видела то, что сейчас произошло? – её голос прозвучал громче, чем хотелось бы.

Эол замялся, но всё же ответил:

– Думаю, мы все это видели…

– Тогда почему никто не говорит об этом? Почему все делают вид, будто ничего не произошло?

– Может, это он? – Эол кивнул в сторону пленника, чьи запястья были крепко связаны грубой верёвкой.

– Магия песчаников на это не способна, – сдержанно ответил Ниомир. – Их стихия – тьма. Им чужд свет.

Эол нахмурился, покосившись на песчаника, чьи руки, скрытые тканью, всё ещё едва заметно светились.

– Это и предстоит выяснить, – Ниомир жёстким движением прервал дальнейшие расспросы. Он повернулся к Тину: – Где ваше поселение и как далеко оно отсюда?

– Юго-восточнее Арна, куда вы направлялись. Прибрежный Страж – такое же гигантское дерево, как это, – Тин кивнул на зелёного исполина, раскинувшего над ними свои необъятные ветви. – До него порядка восьми часов ходьбы.

– Хорошо. Выдвигаемся немедля!

Ниомир похлопал Ардана по плечу. Тот возился с узлом, затянутым вокруг ног пленника, и едва заметно чертыхался. Ниомир протянул сыну копьё, заботливо завернутое в клетчатую ткань. Листовидный наконечник засиял едва заметным ядовито-зелёным светом, реагируя на едва слышное бормотание, доносившееся из-под мешка, скрывавшего голову пленника.

Но стоило песчанику встать, как в воздухе повисло напряжение.

Он не сопротивлялся. Напротив, двигался легко и бесшумно, словно принял свою судьбу. Он шагал аккуратно, следя за тем, чтобы не наступить на корень или камень.

Эол не мог оторвать от него взгляда.

Однако внезапно копьё, сиявшее ядовито-зелёным светом, будто взбесилось. По его поверхности пробежали зловещие кроваво-красные узоры, и в тот же миг пленник замер.

Он не делал попыток сбежать.

Но его дыхание участилось.

Грудь под мешком вздымалась всё быстрее.

Голова дёрнулась в одну сторону, затем в другую.

Он будто что-то чуял.

Ноздри расширялись, вбирая в себя влажный воздух. Тяжёлый, напитанный лесной сыростью, он был полон множества запахов, но песчаник искал что-то особенное.

Внезапно его язык коротко щёлкнул, словно он пробовал воздух на вкус.

– Что с ним? – спросил Эол, сжимая рукоять кинжала.

– Он кого-то учуял, – тихо ответила Дана.

Песчаник остановился, его спина напряглась, будто он ощутил что-то, недоступное остальным. Ветер донёс едва уловимый запах – кислый, прелый, с нотками сырой плоти.