Полки, тянувшиеся вдоль всего зала, ломились от сервизов: фарфоровые тарелки для мясных пиршеств с узорами из виноградных лоз, хрустальные блюда для рыбных деликатесов, украшенные чешуйчатыми драконами, золотые подносы с гравировками созвездий. В дубовых шкатулках с резными рунами покоились столовые приборы – ножи с рукоятями из оленьих рогов, вилки с зубцами, закрученными в спирали, ложки, что напоминали распустившиеся лилии

Над всем этим, словно небесная река, тянулась гигантская фреска. Её краски переливались, словно живая вода, изображая историю школы: первые магистры, возводящие башни из лунного света, ученики, спорящие у карт звёздного неба, драконы, заключившие пакт с основателями. Каждый, кто входил в зал, видел на стене собственное отражение – крошечную фигурку, бредущую вдоль этого вечного потока времени

Потолок обсерватории был живым, дышащим существом, пропитанным самой сутью магии. Лепнина, тонкая и воздушная, менялась, как погода в этих местах. Она меняла свои оттенки: серебристо-серые, как тучи перед дождём, иссиня-мрачные, когда небо грохотало от грозы, и ослепительно белые, когда снег заполнял мир тишиной. Интересно, мог ли кто-нибудь из тех, кто стоял под этим потолком, представить, что каждый уголок этого магического пространства – это отражение их собственных чувств и мыслей? Иногда с потолка падали настоящие снежинки, лёгкие и хрупкие, как мечты, тая в воздухе, едва касаясь гладких столов с корневыми ножками, вросшими в пол, как древние дубы, пережившие века. Ростки, пробивавшиеся из столешниц, становились частью этого чудо-мира, и их тщательно пересаживали в южный сад. Теперь же в том саду шумел настоящий лес, создавая ощущение волшебства и вечности

Тёплые воспоминания Лиррика прервало громкое «уху-уху» сов, что устроились на месте исчезнувших сервизов. Пёстрые пернатые, выглядевшие как ожившие ковры из перьев, недовольно зашевелились, когда свист Лиррика разрезал тишину, нарушив её спокойствие. Он вдыхал воздух, наполняя лёгкие, и, сложив губы трубочкой, выдал пронзительный звук – точь-в-точь как боевой клич рыжего ястреба. Этот звук был острым, рвущим тишину, как нож, разрезающий бархатную ткань. Совы замолчали, распушив перья, словно поражённые чем-то невидимым, а самые пугливые даже прикрыли глаза круглыми веками, пытаясь скрыться от неожиданного вторжения в их мир

Лиррик прошёл оставшийся путь, не забывая насвистывать мелодию «Танца лунных фей», сопровождаемую сверкающими совиными глазами, которые следили за каждым его шагом, и робким уханьем птенцов, выглядывавших из-под крыльев матерей

Когда он дошёл до обсерватории, уютный полумрак комнаты дрожал от свечей, стоящих в подсвечниках из лазурита латуни. Их мягкие огоньки танцевали на стенах, отбрасывая причудливые тени, играя на витках резных узоров и старинных панелях, словно живые существа, игриво скрывающиеся в тенях. Тёплый свет обвивал всё вокруг, а в воздухе витал запах воска, пряный и слегка горьковатый, как воспоминания о забытых временах. Через старые деревянные двери, украшенные барельефами дерущихся львов и окантовкой из медных рыб проникал сквозняк. Он ворвался с диким, неукротимым напором, пронзая тишину обсерватории, с гулким эхом катясь по пустым стенам и заставляя лёгкие шторы дрожать в своём непослушном танце

Гул шагов каменных великанов сотрясал пространство, их поступь была настолько тяжёлой, что даже пыль на старых телескопах вздрогнула и сыпалась вниз, как тёмный дождь

Бурый енот, случайно оказавшийся в этих древних чертогах, беспокойно метался среди лежащих на полу штор. Лиррик не мог удержать лёгкую, почти невидимую улыбку, глядя на суету этого маленького авантюриста, который в поисках укрытия прятался под складками ткани. Маленькое создание с блестящими глазами явно не понимало, что его присутствие нарушает не только порядок, но и тишину этого места, которое изначально было так спокойно и безмятежно