– Ладно, пошли. Только если что-то пропадёт, я знаю, где ты живёшь.

– Макс, ну ты чё? Я ж не крыса какая. У своих даже стакан не трону.

– Как скажешь.

Мы поднялись наверх. За деревянной, облезлой дверью, где жила Лариса, кто-то пел. Что-то бессвязное, отдалённо похожее на «Кольщика» Круга. Забавно, что несмотря на всю беспробудную жизнь, ни Андрей, ни Лариса не сидели. Впрочем это не мешало им искренне любить блатную романтику во всех её проявлениях.

У меня же было темно и тихо. Спокойствие, которое чуть не свело меня с ума в своё время, всё так же хозяйничало в двух комнатах и на крошечной кухне.

– Будешь что-нибудь есть?

– Ага.

– Там в холодильнике пицца. Погрей.

Лариса, покачиваясь, держась стены, прошла на кухню. Я же разделся, зашёл в ванну руки помыть.

– Макс! А чё её греть? И так ништяк. – Ларисин голос чуть не утонул в шуме воды.

– Она ледяная же. Сейчас. Сам погрею.

– Окей.

Лариса включила телевизор и среди полутора сотни каналов отыскал самый отвратный. Тот, что беспрерывно крутит дешёвые российские фильмы и рекламирует магазин на диване.

– У тебя не кисло так в холодильнике. И закусон, и водочка. Ты не сопьёшься так? В одно лицо глушить.

– Не сопьюсь, это для другого. Я так силу воли проверяю.

– И как?

– Полгода ни капли.

– Ну и зря. Я там отхлебнула маленько. Ты не в обиде?

– Я так понимаю, за ночь ты всю бутылку выпьешь.

Лариса оскорбилась.

– Вот чё ты начинаешь? Нормально же разговаривали. Если жалко тебе, то и не притронусь. Просто не по-пацански это.

– Причём здесь вообще это?

– Это всегда при чём. Иначе жить нельзя. Не мы такие, Макс. Ты же раньше понимал.

– За что тебе Андрей в этот раз синяк поставил?

– Да там Жорик припёрся, а Андрюха ему денег должен. Ну и Жорик начал нагнетать. Типа, и так слишком долго ждёт и все дела. А я, короче, сижу рядом. Тут Андрюха и говорит, типа, может я ему дам, Жорику этому, а он ещё подождёт.

– И ты не захотела помочь мужу? – с иронией спросил я.

– Ты Жорика знаешь? Нет? Он же мразь та ещё. Я с самого начала говорила не брать у него денег. Он же отморозок с букетом венерических. Любую бомжиху вы*бет и не поморщится. И чтоб я под него легла?

– Ну ясно.

– Вот такие пироги. А у тебя чего как? Чё такой усталый?

– Спать не могу второй месяц.

– Так к нам бы зашёл. Как в старые добрые. Водка она всё лечит. Ты же сам знаешь. Вон, гляди, как бегаешь теперь. А то еле руками шевелил.

– Водка тут не причем. Я целый год жопу рвал, чтобы встать.

Это не было легко. Сложно. Так, что порой казалось и вовсе невозможно. И говорить после всего этого, что меня вылечила пьянка? Это перебор. На долю секунды мне захотелось доказать ей, как она не права. Но зачем? Я слишком устал, чтобы объяснять очевидные вещи.

– А помнишь, как я тебе стакан прямо в рот вливала? Когда у тебя руки совсем отказывали. А Андрюха сразу бутер совал. – Лариса не понимала, как раздражает меня этот разгово́р и продолжала.

– Помню.

– Да, было прикольно.

– Нет.

– Макс, блин. Ну чё ты такой унылый. Может случилось чего?

– Я тебе говорил. Устал я. Спать хочу.

– А есть тема взбодриться. Ты как?

– Я не люблю эту дрянь.

– Да я не про наркоту. Есть кое-что поинтереснее. – Лариса подсела ближе и я ощутил запах её грязных волос. – Помнишь, как мы с тобой?..

– Не надо, Ларис.

– Расслабься, а то спастика задолбает. Я всё сама сделаю. Как раньше.

Она потянулась к моей руке, но я её отдёрнул

– Правда, не стоит. Я тебе подушку сейчас принесу. Одеяло надо?

– Да брось. Зачем нам одеяло?

Я встал и ушёл в спальню. Уже оттуда услышал, как Лариса попыталась встать и с грохотом рухнула на пол.

Поднять её мне было не под силу. Самому бы рядом не свалиться. Пришлось оставить её где лежала. Только поставил рядом бутылку с водой, а под голову подсунул подушку.