Дробан с интересом наблюдал за Катькой: «Надо же! А она ещё и красивая! А как язычком по губам провела. Интересно, как она целуется?».

Вслух он сказал:

– Давай сейчас поужинаем, и я тебе почитаю. Мне-то можно читать!

– Хорошо, – согласилась Катька.

И после ужина они ушли в её палату. Правда, интимного одиночества не получилось. На одной из освободившихся коек лежала молодая женщина – во всю левую щёку синяк, глаз, левый же, заплыл. Положили её ещё при Катьке. Она как раз собиралась выйти к маме и Лорке. От медсестры, приведшей в палату новую пациентку травматологии, Катька узнала, что Наталью побил муж. Спьяну. Хотел побить и маленького сына, но Наталья не дала, поэтому ей досталось ещё и по ногам, и по рукам, и по туловищу. Ногами.

Мужа забрала полиция. Сына – бабушка, Натальина мама.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Илья.

Женщина не ответила, стыдливо отвернувшись к стене. Всхлипнула.

– Может… – Илья сделал неопределённое движение головой в сторону коридора.

– Нет, – мотнула головой Катька и ощутила лёгкое головокружение; всё-таки сотрясение у неё было реальным. Пересилив себя, закончила – Здесь.

Илья сел на кровать Евдокии Васильевны, положил толстенную книженцию на колени, прочитал с обложки:

– Альберт Иванов. Всё о Хоме и Суслике, – поддел, глядя на рисунки: – Я смотрю, детское читаешь.

– А сам-то… Взрослый, что ли? – пикировала Катька, чувствуя, как хорошо и легко становится ей. Сама она уселась на свою кровать, спиной навалившись на спинку, бросив на ноги одеяло – так, чтобы правая нога, голое бедро, хорошо было видно Илье. Прикусила губу: – Ну, читай.

– Подряд или на выбор? – Илья сразу остановил взгляд там, где хотелось Катьке, и она улыбнулась: сработало!

А вслух сказала:

– На выбор.

Илья раскрыл книгу и начал читать, бессознательно умудряясь скашивать глаза на Катькину красоту:

– Как Хома с друзьями об усах рассуждали. В тот день Хома, Суслик и Ёж привычно собрались у Зайца.

Читал Илья замечательно! Будь Катька Татьяной Ивановной, или руссиш-литеш, как её иногда называли школьники, она Дробану сплошные пятёрки ставила бы! Даже Наталья, лежавшая лицом к стенке, заслушалась и повернулась к ребятам лицом.

Речь в рассказе шла, естественно, об усах. Зачем они нужны. Варианты у персонажей книжки Иванова были разными: для того, чтобы нос греть, – раз. Для важности – два. Чтобы нюхать – три. Воров пугать – четыре. Для слуха – пять. Но на самом деле оказалось, что.

– Проводил Заяц друзей за порог. Глядят, скачет мимо чужая симпатичная Зайчиха. Взглянула она на рослого Зайца. «Какие усы! – восхищённо сказала она. – Какой красивый!» Все молча переглянулись. А Заяц ещё и гордо напыжился. Вот для чего усы! До этого они не додумались. Для красоты. И спорить тут нечего. Со стороны виднее.

Смеялись ребята долго. И Наталья – вместе с ними. Потом сказала. И не про рассказ. И не им, а просто так:

– Я вот за своего шла – тоже усы понравились. Кому-то колется, а мне так щекотно было. Когда целовал, – и загрустила: – А потом… доцеловались.

Катька с интересом глянула на Илью – у него усов не было, пробивалось над верхней губой только нечто светлое. Впрочем, то, что светлое, было и так понятно – Дробаны все блондины: и отец, и мать, и сестра Ильи – Алька, пятиклассница. Непонятно было: а что же вырастет, когда вырастет?

Илья перехватил взгляд девчонки, расплылся в довольной, счастливой улыбке:

– Я и без усов целоваться умею. Никто не жаловался!

Мужчины часто бывают глупы, потому что долго остаются детьми. Так говорят взрослые женщины. Дробан был ещё ребёнком. Катька в сравнении с ним оказалась старше.