– Нравится, – бросаю в ответ, делая только хуже, съедая расстояние до его губ.

– Опять ты врешь, птичка. Я же помню, как на самом деле нравится тебе.

И прежде чем я успеваю что-то понять, он целует меня. Целует так, что я забываю его оттолкнуть, забываю, что мне не должно понравиться. Жаров с пылом втягивает мою нижнюю губу и кусает, не жалея. Проникает языком в рот без лишних прелюдий, собирает в кулак волосы на затылке и вдавливает в стойку. По всем законам мне должно быть больно, уверена, на бедрах останутся следы, но не хочу думать об этом. Только сильнее выгибаюсь, когда он наклоняет ниже и почти заваливает на стол. Правда, я слишком яро отвечаю, чтобы ему это удалось.

Меня никто не целовал так, даже он. И когда Ярик резко отшатывается с оттопыренной ширинкой назад, я пугаюсь от осознания, что границ больше нет.

Черт!

Наверх я уже не взлетаю – телепортируюсь. Запираюсь в комнате, едва переступив порог. Это входит в привычку с приездом Жарова.

На губах его вкус, перед глазами – почти черные зрачки, в ушах – рваное дыхание. Дожилась! Теперь и в доме не чувствую себя в безопасности.

Убираю волосы с лица и вспоминаю, как Ярик тянул за них – с жадностью, резкостью, с силой. Черт! Достаю телефон из кармана и набираю салон красоты.

– Да, здравствуйте. Когда ближайшая запись к Кате на стрижку? Шикарно, к четырем буду.

8. Глава 8

HammAli & Navai – Птичка

Последние полчаса я неотрывно дежурю под дверью, пытаясь распознать какие-то признаки жизни в доме. Бесполезно только – ничего не слышно, а рисковать я сейчас не готова. До сих пор пульс частит, будто марафон все утро бежала, и губы горят, словно перца острого наелась. Как вспомню – голова кругом. Разгоняю мысли, не хочу думать, потому что это какая-то ерунда! Жаров вновь развлекается, а я страдаю. Нужно свести общение с ним до минимума и желательно организовать все так, чтобы ни на какое море он не поехал. 

Спасительный хлопок доносится до ушей, как раз когда, отвлекшись на миг, я переодеваюсь в короткий топ и высокие джинсы. В одном носке прыгаю по полу и вслушиваюсь, есть ли шаги. Зачем? Ну, может, я путаю все, и Ярик вышел из комнаты, а не зашел, не хватало еще столкнуться с ним. Правда, я не отказалась бы с ходу зарядить ему между ног, чтобы знал, каково это: застать другого врасплох совершенно нечестным путем. Хотя о чем я – Жаров и честность просто по жизни не совместимы.

Когда я ловлю себя на том, что не слышу за дверью ни звука, быстро надеваю второй носок и, зажмурив глаза, выскакиваю из комнаты. Топлю на скорости света вниз по лестнице, с последних ступеней чуть ли не кубарем лечу. Пальцем о порожек больно бьюсь, но меня это не останавливает. Меня бы и танк сейчас не остановил, если уж честно. Прыгаю в кроссовки, подхватываю рюкзак и бегу трусцой вплоть до самой дороги.

– Все в порядке? За вами кто-то гонится? – спрашивает мужчина, который часто ездит со мной на одном маршруте до города, когда я, упершись руками в коленки, пытаюсь отдышаться.

– Порядок, – отмахиваюсь от него.

Кажется, пронесло.

В салон красоты я приезжаю на полчаса раньше, поэтому беру горячий шоколад в соседнем кафе и прогуливаюсь по парку рядом – неизменно в наушниках. А едва усевшись в кресло парикмахера, заявляю Кате, которая стрижет меня с малых лет, чтобы резала волосы по самые плечи. Радует, что та даже не пытается отговорить.

– Когда девушка хочет круто изменить жизнь, она начинает с новой прически, – загадочно улыбаясь, заявляет мне, прежде чем предложить порцию кофеина. 

Да и в процессе, пока я нервно ерзаю на месте, завидев падающие на пол клоки волос, успокаивает – говорит, давно пора было состричь осветленные пряди. А встретившись после укладки с отражением в зеркале, я расплываюсь в улыбке. Потому что мне нравится то, что вижу – мягкие темно-русые локоны, чуть задевающие плечи. Потому что это другая я – чуть более взрослая, чуть более серьезная и даже…