Дорога к дворцу проходила через оживлённый рынок, раскинувшийся вдоль главной улицы. Лавки пестрели изысканными тканями, изящными расписными вазами, серебряными украшениями. Тут же предлагали специи, масла, благовония. Работорговцы стояли в тени колоннад, выкрикивая цену за свой живой товар.

Отряд распрощался с торговцами, и Квинту пришлось несколько раз поклясться самим Принцепсом, что он непременно навестит дом Вардана, чтобы познакомиться со всем его многочисленным семейством, а Луций на прощание получил от Арама в подарок прекрасный нож с изящной костяной рукоятью, инкрустированной драгоценным кедровым деревом. Парень впервые за долгое время смутился, осознав, что у него нет решительно ничего своего, и пообещал себе непременно разжиться ответным подарком.

Узкие улочки, вьющиеся между домами, понесли их дальше по древней столице. Девушки, закутанные в цветастые шали, шли, неся на плечах кувшины с водой. Дети носились между ног прохожих, а пожилые мужчины сидели в тени, обсуждая последние новости – кто-то говорил о налогах, кто-то о царе, кто-то о тревожных слухах с востока. Неподалёку возвышался театр, и на его каменных ступенях было не протолкнуться – судя по всему, местные были в восторге от представления.

Дворец возвышался над городом, опоясанный кольцом каменных террас и садов, пестревших яркими красками осени. Колонны из тёмного базальта тянулись к небу, подобно исполинским копьям, готовым пронзить облака. Высеченные в камне, на них застыли картины древних битв: конные воины с натянутыми луками, ряды пехоты в чешуйчатых панцирях, царские колесницы, несущиеся по полю боя. Камень будто дышал историей, рассказывая о временах, когда Армения бросала вызов и Парфии, и Риму.

Вход во дворец охраняли медные ворота с изображениями орлов, расправивших гигантские крылья.

Квинт, осмотрев дворец, невольно нахмурился.

– Город, живущий между Римом и Парфией, не может позволить себе выглядеть слабым, – заметил Деметрий, будто читая его мысли.

Перед воротами стояли воины в бронзовых панцирях и длинных, до щиколоток, хитонах. Их мечи сверкали на солнце, а головы были увенчаны коническими шлемами.

– Гвардия царя, – тихо пояснил Арташес. – Нас уже ждут.

За воротами, распахнутыми безмолвными стражами, их взглядам открылся внутренний двор, украшенный узорной мозаикой. По периметру расположились каскадом искусственные бассейны с мелодично журчащей водой. В галереях перешёптывались роскошно одетые вельможи, а слуги в длинных кафтанах скользили бесшумными тенями, разнося серебряные подносы с фруктами и пряным подогретым вином.

Над всем этим господствовал сам дворец, величественный и неприступный, словно воплощение власти царя. Его стены, облицованные белым известняком, на закате окрашивались в цвет пламени, отражая солнечные лучи.

Артаксата была неспокойным городом, но её сердце – дворец Тиграна – билось ровно и размеренно, как сердце опытного правителя, пережившего не одну бурю.

Квинта и Арташеса проводили в центр зала – судя по всему, для почётных аудиенций – а Деметрий вместе с незаметно проскользнувшим внутрь Луцием устроились у стены. Когорту легионеров под командованием Флавия оставили на попечение местных слуг, которые, благодаря переводческим стараниям Арташеса, обещали накормить и людей, и лошадей.

Высокие стены были украшены фресками, изображавшими богов и царей. Потолок, окаймлённый изящным фризом с переплетением виноградных лоз, напоминал бескрайнее звёздное небо. Царь, крепкий мужчина, разменявший пятый десяток, сидел на возвышении, положив руки на подлокотники трона из тёмного дерева. Его одеяние было богато расшито золотом, а на голове сверкала диадема с рубинами.