– Не переживайте, я не собираюсь срывать представление. – сказал он, не обращая внимания на Давида, – просто зашел напомнить, что эта чудесная очистительная установка, которую мой брат сегодня будет презентовать вам в рамках эко-проекта, не будет работать без моего участия.

Давид снова ухватил Кира за предплечье и дернул на себя, вперившись в его лицо яростным взглядом. Кир отвернул микрофон, но и без него было слышно, как Давид процедил сквозь зубы: «Какого черта?!».

Давид объявил о финальной стадии проекта по усовершенствованию очистительных систем сразу после того, как изгнал меня и Кира из своей жизни. Правда я не знала, что этот проект вел сам Кирилл. Он всегда представлялся мне бездарным повесой, прожигающим свою жизнь на тусовках и заграничных пляжах.

– Дамы и господа, прошу прощения за заминку, – пожилой голос раздался из другого конца зала.

Мне пришлось вытянуть голову, чтобы увидеть, как на сцену со вторым микрофоном медленно поднимается Александр Валерьевич Пожарский – отец семейства.

– Думаю, моим сыновьям нужно пообщаться наедине, – строго произнес он, и Давид, кивнув любимому папочке, грубо подтолкнул Кира к проему, ведущему за сцену. Кир показал брату недовольную мину, но все же повиновался.

Слушать размышления Александра Валерьевича на тему спасения природы мне не хотелось. К тому же, за сценой сейчас разворачивался более важный для меня диалог.

Я поднялась и уверенной походкой направилась в ту сторону, где скрылись братья Пожарские. Меня немного потряхивало от мысли, что сейчас я окажусь в непосредственной близости к Давиду, так что по пути я остановила официанта и, взяв с его подноса бокал шампанского, осушила его в пару глотков.

Чем дальше становился зал и ближе закулисье, тем отчетливее я слышала голос человека, которого раньше боготворила. Я зашла за угол и за тяжелой приоткрытой шторой увидела Кира, облокотившегося на стену. Его сильные руки были скрещены на груди, а на губе наливался синяк. Волосы были растрепаны по плечам, но парень все равно выглядел дьявольски привлекательным.

Давид стоял перед ним спиной ко мне и нервно сжимал виски. Его пиджак валялся в стороне, и широкая спина в белой рубашке была обтянута строгим жилетом с атласной регулирующей лентой сзади.

– Я не дам тебе пользоваться моим проектом, – холодно произнес Кир, и я удивилась тому, как сильно звучал его голос. Дурачество куда-то исчезло, и передо мной стоял совершенно другой человек.

Судя по тону, этот проект был важен для него. И отстранение от управления семейным бизнесом стало для него ударом. Только это было заслуженным наказанием после того, что он сделал.

– Откуда у тебя доступ? – зло кинул Давид.

– Это. Мой. Проект. – по словам отчеканил Кирилл, – ты мог слить меня с совета директоров, лишить акций, но забрать то, что я сотворил – ты не можешь.

Парень поднял глаза, и я сделала неловкий шаг в сторону, желая спрятаться за шторой от его взгляда. Только каблук предательски зацепился за шнур на полу, и мне пришлось вцепиться в тяжелую портьеру, чтобы не свалиться с позором.

Я быстро вернула себе равновесие и, поправив платье, подняла голову. На меня смотрели две пары голубых глаз: одни горели живым игривым огоньком, другие – раздражением и…кажется, где-то за раздражением была тоска.

– Что ты здесь делаешь, Саша? – тихо спросил Давид. Таким тоном, будто это я своим приходом предала его, а не он меня.

– Она со мной, – вместо меня ответил Кир, протягивая руку.

Не глядя на Давида и надеясь, что он не услышит, как скачет в груди мое сердце, я прошла к Кириллу и позволила ему втянуть меня в кольцо своих рук. Тот обнял меня и с маниакальной жаждой вдохнул аромат моих волос.