Парсеков бездонный колодец
Окончился хрустким нырком в океан буерака.
Секундную роль отработав,
Извечно лежать лицедею в своей борозде,
Внимая учёным заботам
И угольной сырости, жизни таёжной узде.
1994
«Мир вздыхает неспокойно …»
Мир вздыхает неспокойно —
Кратковременные войны
Тянут мир в горнило бойни,
Прекратить бы волчий вой, но
Тишина терзает больно
Слух нещадно и невольно.
Тишина взрезает вены,
Будто кроем их себе мы,
И глядит самозабвенно
Красный глаз ночной сирены
На разрушенные стены
Рима, Лондона и Вены.
И кипят дурные страсти
Средь природного ненастья;
Обречённые отчасти,
Ощущаем силу власти —
Силой власть подарит счастье
Через спирт, бензин и пластик.
Каждый первый – неподсуден,
И вину его забудем,
Потому что знаем сути
Надвигающихся буден:
Это – Токио распутен,
Это – Мехико безлюден.
1995
«Одинокий дождь за собою скрыл…»
Одинокий дождь за собою скрыл
Фонари домов и монокли глаз,
Пеленая город покровом крыл,
Неуклюж и робок, как в первый раз.
Он стучит в окно, и горячий свет,
Как цепная псина, сопит в лицо;
Он на кухне снов под гитару спет
О листве и мхе в глубине лесов.
Застеклённый мир упреждает нас
О судьбе воды и счастливых днях.
Мимо нитей труб и моноклей глаз
Я пою свой путь на краю дождя.
1996
«Сколько, жутко интересно…»
Сколько, жутко интересно,
Человек без мяса весит?
Это знают повсеместно
Красный крест и полумесяц.
Полумесяц, полугоды,
Полувозраст, полувремя —
Неоправданное бремя
В лоне матушки-природы.
Человеческие судьбы
На весах стесняют гири:
Неизвестно, сколько будет
Равновесья в этом мире.
Те весы – земля и небо,
День и ночь, вода и пламя.
За далёкими снегами
Кто-то был, а кто-то не был,
Кто-то видел плоть земную,
Кто-то слышал стон под нею.
Я судьбины не миную,
Но её преодолею.
Я дышу со всеми вместе
И не сплю с утра до ночи
Тем путём, что покороче,
Без волнения и лести.
Не удача, так мытарства
Заставляют бить поклоны,
А вокруг пылают царства,
Перезвоны, стены, стоны,
Знаки свыше – словно манна:
Звёзды небо окропили,
Съели хлеб, кагор допили
И расстались без обмана.
Но судьба не терпит горя,
Увлекая в поднебесье.
Только в небе полумесяц,
Только крест на косогоре.
1996
В и с а
Птицы поют в вышине,
Тревогу на крыльях несут
Над водами озера Нево.
Ветер дикого края
Спешит поскорее укрыться
В тиши поседевших камней.
Красками древних лесов
Простёрся над миром закат,
Величавый, как Север.
Слышите, дети морей,
Обитатели скал средь воды,
Наших предков призыв?
Эхо им вторит
И молит их светлые души
О помощи в небе святого Валамо.
Заклинаю я именем Горзы,
Гардрады, великого воина Севера,
Именем Всадника Павших!
Ты, воронёный металл,
Вы, железные кони беды,
Назад воротитесь.
Будьте к лесам милосерды,
Не рвите копытами землю
Великого Севера.
Духи о мщении грезят
И тянутся руки к мечам:
Оглянитесь скорее вокруг!
Птицы на юг не летят,
Звери лесные сбираются в стаи,
Солнце луною глядит.
Снова нет мира
Над водами озера Нево.
Вы ли виною тому?
Именем Сив – хозяйки земель,
Именем светлого Инга
От зла чужаков заклинаю.
Именем Одина стольного града —
Шпилей высоких Сигтуны,
Хольмгарда златых куполов,
Именем града Небес
И святого Валамо
Чужаков заклинаю от зла.
Будьте к земле милосерды —
И средь мира других
Вы сами покой обретёте!
1996
Ночь с мая на июнь
Чёрное окно, зеркало души,
Спящие дома украшают двор,
Звёзды на столбах врезаны в узор,
Стылая луна, седокрылый лунь,
Вьёт себе гнездо в облачной глуши
В медленную ночь с мая на июнь.
Я на берегу, лёжа на спине,
Вижу, как течёт времени река;
Трепетна душа, мечется легка,
Рвётся, словно нить, в сторону окна
К линии границ пляшущих теней
Тело позабыть на период сна.
Полно! И рукой свет перекрести,
Полночи предел вживе одолей.