«Но здесь лучше не связываться с представителями закона и не задавать лишних вопросов. По крайней мере, так посоветовал Никита, а ему можно доверять», – решила для себя Юля.

Тем временем, офицер криминальной полиции кивнул её спутнику и что-то пробормотал на своём языке. Журналистка с надеждой посмотрела на Никиту. Тот утвердительно ответил и показал жестом Юле сесть в кресло.

– Не волнуйся, сейчас у тебя возьмут показания, чтобы не ехать в полицейский участок, – успокоил он соотечественницу.

Сыщик достал из портфеля потрепанный блокнот и ручку, потом спокойно сел в кресло напротив женщины. Их разделял журнальный столик со стеклянной столешницей, и Юля украдкой разглядывала офицера. Нескладный, как подросток, с узкими плечами, мужчина был похож на школьника старших классов в скромном костюмчике. Однако его жилистые кисти рук, черные волосы с седыми прядями и глубокие морщины на лбу сразу выдавали его возраст – далеко за сорок. А еще этот глубокий пытливый взгляд. «Так смотрят очень тщательные и принципиальные сыщики, – подумала журналистка, – у такого не забалуешь». Офицер кинул несколько фраз подчиненным и без эмоций посмотрел на русскую, словно хотел запомнить.

– Почему он ни о чём меня не спрашивает? – стараясь не выдавать нарастающую панику, спросила Юля.

– Ждёт переводчика.

– А ты?

– Мне нельзя, я – лицо заинтересованное, – Никита печально улыбнулся и повернул голову на звук открываемой двери, – а вот и он.

В комнату вошел стройный азиат лет двадцати восьми, одетый по-европейски. Его светлый летний костюм был безупречен.

После традиционных приветствий, молодой мужчина представился:

– Наронг.

Через минуту начался допрос, на время которого Никиту попросили покинуть помещение.

– Вы говорите, что не виделись с госпожой Тумановой пиятнацать лет? – смешно произнося цифру «пятнадцать», переспросил переводчик.

– Да, точнее – пятнадцать с половиной.

– Но вы знаете, что она замужем, имеет два детей и должна была уехать из Паттайи через два диня на остров Пхукет, – он вежливо улыбнулся, – откуда вам известна эта информация?

– Она мне сама всё это рассказала, – журналистка с трудом сдерживала волнение, понимая, к чему клонит полицейский.

– Пока вам делали массаж на реке Квай?

Юля задумалась. Стоит ли говорить этим служакам, что они встретились позже в ресторане и общались вчетвером? Тогда они заинтересуются Никитой и Виктором. Но, если она сейчас скроет этот факт, то полицейские сами могут узнать, и угодит она в тайскую тюрьму за сокрытие фактов на неопределенный срок. Здесь, в Паттайе, нет её друзей из уголовного розыска. Она вдруг вспомнила подполковника Вениамина Сергеевича Колесникова и решила посоветоваться с ним по поводу смерти Сауле, когда закончится этот допрос и её отпустят.

«Надеюсь, отпустят», – мелькнула мысль и тут же, собравшись с духом, журналистка рассказала о вечере в ресторане.

– А почему вы пригласили за свой столик гида? Разве он ваш друг? – опять поинтересовался сыщик через переводчика.

Юля начала пространственно объяснять, что у русских людей появляется желание общаться с соотечественниками, когда они находятся в другой стране. Пока она философствовала на эту тему, она соображала, что не стоит говорить о заигрывании Сауле с Никитой и о тайце, который его окликнул, после того, как они покинули ресторан. Если Никита сочтет нужным, он сам это расскажет. А её дело – сторона. Если потом полицейские попытаются уличить её во лжи, то она скажет, что просто не заметила этих деталей.

Неожиданно офицер громко кашлянул, словно останавливая словесный поток свидетельницы, и что-то спросил.