Тогда волонтёры благополучно пересекли заснеженную долину, прибыли в воинскую часть прямо на передовую и принялись разносить подарки в коробках по блиндажам. Но тут начался артобстрел противника, видимо их дроны засекли передвижение двух автобусов и решили, что это привезли боеприпасы. Волонтёров быстро спрятали в ближайший окоп, и ответственный за них военный приказал всем им не двигаться и не шевелиться дабы не быть обнаруженными вражескими беспилотниками. Снаряды рвались с ужасающим грохотом справа и слева, спереди и сзади, ракеты с душераздирающим воем пролетали над головами волонтёров и им казалось, что все снаряды с неба попадут сейчас в их окоп, где они сидели на корточках прикрыв головы руками, как при землетрясении.

От ужасающей канонады и душераздирающего воя Лёва буквально впал в кому и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, сидел на корточках в низеньком окопчике, глядел, не мигая широко раскрытыми от ужаса глазами вверх на огненные смерчи над головой и первобытный страх полностью овладел им. Он зачем-то орал в пустоту, не слыша собственного голоса, сердце от страха колотилось в груди не хуже разрывов вокруг. Но внезапно всё прекратилось и стало так тихо как в утреннем туманном лесу. Только слышно было что где-то тихо сыпалась земля и капала вода в лужицу окопа.

С трудом прийдя в себя Лёва вспомнил как когда-то давным-давно, ещё в детстве, он уже испытал подобный ужас. Ему было 5-6 лет и взрослые семилетние пацаны взяли его с собой на железную дорогу, посмотреть близко проходящий поезд. Каждый мальчишка положил свою монетку на рельс и залегли рядом с насыпью, чтобы увидеть, как тепловоз будет расплющивать их. Но тепловоз тянул за собой целый грузовой состав и на огромной скорости, проскочив станцию, прогрохотал над их головами с диким рёвом, визгом стальных колёс и звериным воем паровозного тифона. Мальчишки, стоя на коленях смотрели на мелькающие вагоны, буквально в пару метров перед ними, стучащие как выстрелы о рельсовые стыки и от страха орали, орали… И даже когда все вагоны наконец проскочили мимо продолжали ещё с минуту орать на упругий поток воздуха от ушедшего состава, вдыхая запах горячей стали рельсов. А потом бросились собирать расплющенные копейки, и обжигаясь, разглядывали их, пытаясь угадать в ещё горячих медных пластинках какую-нибудь схожесть с причудливыми зверьками, забавными рыбками или маленькими человечишками.

Командир части, опасаясь повторного обстрела, приказал оставить волонтёров в части и им пришлось заночевать в одном из блиндажей. А рано утром ответственный офицер поднял всех гостей, усадил в автобусы и спешно отправил обратно в город. Однако наш герой по имени Лёва и кличке Крока, (как он всем представлялся) в это время сидел по нужде в угловом окопе, страдая несварением желудка и не услышал команды офицера:

«Всем волонтёрам садиться в автобусы и срочно уезжать!».

Его товарищи не обратили внимания что одного из них не хватает быстро собрались сели в машины и уехали, опасаясь нового артобстрела, (вчерашнего им хватило с лихвой, натерпелись страху, будет о чём рассказать родным и близким если умело приукрасить). Когда Лёва через полчаса благополучно опростался и вышел из углового нужника было уже поздно, автобусы с трусливыми волонтёрами были далеко.

Командир воинского подразделения почесал затылок скептически оглядывая тощего недотёпу в полувоенном вельветовом френче, коротких яловых полу сапогах большого размера и мутных очках мощных диоптрий, и определил Лёву на камбуз временным хлеборезом, чтобы тот не бездельничал, как человека не пригодного к строевой службе. Хлеб, конечно, он не резал, а только переносил его в мешках от пекарни в столовую, механическая хлеборезка сама нарезала необходимое количество кусков перед едой личного состава, но должность вакантная была, вот Лёву на неё и определили. Работа не пыльная раз в день сходить на пекарню в соседнем бараке и принести два мешка горячего ароматного хлеба в столовую, а всё остальное время Лёва сидел на камбузе, слушал нравоучительные философские рассказы упитанного шеф-повара о смысле жизни и байки бывалых фронтовиков, приходивших на трапезу.