Настоящий крик. Крик боли и страха.
– Что она делает?! – отец застывает, недоверчиво глядя наружу.
– Оставайся здесь! – бросает Сорен, выскакивая за дверь. Отец следует за ним.
Селина прижимается к стеклу. Ветер доносит обрывки звуков.
Дженни Найгаард сидит верхом на девочке, её крик превращается в жалобное хрипение. Дженни запрокидывает голову… И Селина видит у неё во рту кусок мяса. Окровавленный, рваный.
Дженни глотает. Опускается снова.
Она… она… кусает её!
– Эй, ты! – кричит Сорен, подбегая. – Прекрати!
Но Дженни даже не реагирует.
– Стой! – Сорен хватает её за плечо. – Я сказал… мать твою…
Он замирает. Его лицо искажается ужасом.
– Чёрт… что ты делаешь? Отпусти её! Отпусти!
Он отталкивает Дженни в сторону. Девочка на земле больше не шевелится.
Кровавая воронка зияет у неё на шее.
– Аллан! – ревёт Сорен, бросаясь к ребёнку. – Аллан, чёрт возьми! Где ты?!
Дженни, вся в крови, тяжело поднимается. Её нижняя челюсть движется странно, будто незнакомая с таким механизмом. Она издаёт звук… нечто среднее между рычанием и хлюпаньем.
Она разворачивается к Сорену.
Селина чувствует, как к горлу подступает крик.
– Осторожно! – выкрикивает она. – Позади тебя!
ТРИ
Полицейский реагирует на предупреждение Селины, но слишком поздно. Дженни Найгаард наклоняется и вонзает зубы ему в затылок.
Сорен издает рваный, полный боли рык и сбрасывает её. Он судорожно касается раны на затылке, затем с ужасом смотрит на свои окровавленные пальцы. Дженни Найгаард валяется на земле, но, словно хищное животное, вновь бросается вперед, цепляется за его ногу и с нечеловеческой силой тянет его вниз, челюсти щелкают в опасной близости от его лодыжки.
Сорен с рывком отдергивает ногу.
– Оставайся на месте! Я сказал, лежи!
Но Дженни Найгаард не слушает. Она ползет вперед, выгребая ногтями землю, оставляя за собой глубокие борозды. Ее рот раскрыт в дикой судороге, издавая скрежещущий, жаждущий звуком. Сорен действует без раздумий: делает шаг в сторону, наваливается на неё коленом, ловко выворачивает обе руки назад и с щелчком защелкивает наручники. Но даже так она продолжает извиваться, словно гигантский червь, хрипя и дергаясь в тщетной попытке вырваться.
В этот момент Аллан врывается во двор, в руке у него пистолет.
– Позаботьтесь о девочке! – кричит Сорен, пытаясь удержать Дженни.
– Я не думаю, что у неё есть пульс!
Аллан на мгновение замирает при виде Дженни Найгаард, затем падает на колени возле мертвой девочки. Он в ужасе шарит рукой по ее изуродованному горлу.
– Чёрт возьми… у неё совсем нет… – он резко отдёргивает руку. – Она уже… О, мать твою…
Селина снова не может пошевелиться. Ощущение кошмара становится почти физическим, как липкие тени, стягивающие грудь. Единственная мысль снова и снова повторяется в её голове:
Этого не может быть. Это невозможно.
– Боже… – рычит Сорен, всё ещё держа извивающуюся Дженни.
– Она… совсем не в себе.
Тело девушки резко выгибается, суставы выворачиваются под неестественными углами, словно сломанные. Её позвоночник выгибается так, что кажется, вот-вот разорвётся. Но боли она не чувствует. Её единственная цель – Сорен, её безумный взгляд цепляется за его шею, а челюсти щелкают в попытке схватить его вновь.
– Прекрати сопротивляться! – орёт он. – Ты понимаешь меня?! Чёртова психопатка!
Он оглядывается, его взгляд цепляется за Аллана.
– Чего ты ждёшь?! Вызови скорую!
Аллан медленно достаёт рацию, но не успевает сказать и слова.
– Что здесь происходит?!
Голос прорезает напряжение, как лезвие. Отец Селины стоит на террасе, его глаза расширяются от увиденного.
– Забери детей! – командует Сорен. – Немедленно!