Она вновь развернулась к плану города, долго всматривалась в проект. А Петр все думал о том, что формы ее округлились. Когда он выловил несчастную утопленницу, она казалась тенью, прозрачным силуэтом. Что ей стоило носить мужской костюм, когда не было в ней женских изгибов? И вот теперь, он не мог не отметить то, что отмечают обычно, поддавшись одним лишь звериным повадкам: крутые бедра, тонкая талия, пышная грудь. Петр знал, что Лариска мало заботится о внешности во время этого путешествия, но что он будет делать, когда они доберутся до более освоенных земель? Когда она, наконец, облачится в платье, затянется корсетом и водрузит на голову модный парик? О, там может быть и до греха не далеко. Но Петр готов рискнуть.

Меншиков, занимавшийся контролем прибывшего камня, недовольно покосился на эту воркующую парочку. Неужто Орвил, жуткое видение, был совершенно прав? Как бы его отыскать? Как бы привлечь в союзники, раз тот так яро хотел помочь… И Марту срочно нужно призвать к ноге. Иначе поздно будет. Лара с лихвой заменит всех, кто теперь окружает Петра.

Словно в подтверждение его тягостных мыслей, Лариса Константиновна рассмеялась и ткнула ноготком в план. Что она там показывает? Хочет дворец на набережной? Меншиков бы хотел. Он бы отстроил себе такие палаты, что с царскими сравнятся. Ведь это он, а не она, был рядом с Петром с самого детства! Так отчего у нее раньше спросили, где дворец ей надобен?

– Это же окраина, – удивился Петр.

– Пока здесь все окраина, а позже будет набережной канала. И жить здесь будут невероятные люди.

Государь замешкался, не понимая, игра это, природная скромность или еще какая хитрость. Отчего не попросить больше? А Лара, с мимолетным простодушием, поднялась на носочки и чмокнула его в щеку:

– Благодарю за вашу щедрость, император!

Она могла и даже хотела попросить землю в районе набережной, которую однажды назовут Кутузовской. На секунду, вглядываясь в план, Лара подумала, что сейчас тот самый момент, чтобы переписать будущее. Но как быть, если ее будущее – ее же прошлое. А прошлое не переписать. Оно записано в какую-то толстую книгу самими богами и простой человек над ним не властен. А потому Лара улыбнулась и кончиком пальца заложила дом прабабки по папиной линии. Все же хорошо, что Лара не умеет скорбеть по своим ошибкам слишком долго?

Солнце отбрасывало яркие блики на водной глади небольшой речушки. Совершенный штиль раннего летнего утра. Милица уже заканчивала работу, остерегаясь палящих полуденных лучей. Без преувеличения складная девушка уважала себя за тяжелый и столь важный труд. Жизнерадостно шлепая по мелководью, она выбралась на берег и невероятно довольная собой поспешила в отцовский дом.

Не открывая рта, она мычала какой-то приятный мотив. Девушка рано приобщилась к семейному ремеслу, а потому не воспитала в себе такой неудобной болтливости. Она помахала рукой соседке, та участливо кивнула. По привычке Милице все вечно cострадали. Слишком рано девчушка осталась без матери, а теперь, обзаведясь моложавой мачехой, казалось она собрала все несчастья. Впрочем, к новой матушке у Милицы еще не было нареканий. В конце концов, слишком давно ее отец тосковал, а с расторопной молодухой, кажется, и дела пошли в гору.

Совсем скоро у Авдотьи должен был родиться первенец. Отец надеялся, что Господь пошлет мальчика, а следом за тем еще и еще одного. Старика страшило, что, создав столь успешное дело, передать его будет некому. Милица не возражала. Она никогда не ставила свои интересы выше семейных, возможно, оттого, что долгое время семья ее ограничивалась самой Милицей да батюшкой.