Это место находилось совершенно в другой стороне сорока двух гектаров Пер-Лашез. Посетителей здесь почти не было, поэтому я с удовольствием наслаждалась тишиной, нарушаемой только тихим звуком моих шагов и шёпотом ветра, порой приносившего мне обрывки чьих-то фраз, будто просочившихся сюда сквозь века, да так и оставшихся на надгробиях. Наконец, раз двадцать пять сверившись с картой, я набрела на довольно неприметную могилу, которая, однако же, принадлежала личности, овеянной легендами и мрачной мистикой. Здесь покоилась Мария Ленорман – прорицательница, предсказавшая Наполеону восхождение на престол и придумавшая специальные гадальные карты. Вот там-то меня и должен был ждать Базиль.

Я огляделась вокруг, но моего загадочного гида нигде не наблюдалось. Опозданец! Я где-то читала, что для французов вовремя приходить на место встречи не комильфо. Ну что ж, делать селфи на фоне могил я считала чем-то неприемлемым, поэтому решила просто посидеть на ступенях, ведущих к надгробию, и послушать тишину.

Рассеянно глядя по сторонам, я не сразу заметила на серой плите какой-то необычный предмет. Я подвинулась ближе, чтобы лучше рассмотреть диковинную вещицу. Так и есть, это была книга! Я потянулась к ней рукой. Интересно, что за произведение оставлено на могиле великой прорицательницы? И как оно сюда попало? Впрочем, туристы могли оставить здесь всё что угодно. Но что же именно? Какое-то пособие по гаданиям или чёрной магии? Поверхность книги была холодной и гладкой, а на тёмной обложке серебром сверкнуло: «Мёртвые…»

У меня перехватило дыхание! Ко мне вдруг вернулось то детское ощущение нераскрытой тайны, преследовавшее меня раньше, словно вот-вот случится нечто такое, что навсегда изменит ход моей жизни! Казалось, даже ветер замер у меня за спиной, а все призраки этого кладбища заглядывали через плечо!

– «Мёртвые души», – убрав дрожащую руку с обложки, наконец, прочитала я вслух и рассмеялась.

Ну надо же! А я-то думала! Фу, ты, Господи! Что ж я давно мечтала, уединившись в каком-нибудь магическом месте, полистать мистическую книгу, а каждое произведение Гоголя было именно таким. Когда потом представится такая возможность?! Ещё раз придирчиво осмотревшись по сторонам, я, картинно положив ногу на ногу, распахнула книгу на первой попавшейся странице. Осмелевший ветер старательно помогал мне листать, словно что-то смыслил в бессмертной классике, и прежде чем мой взгляд успел зацепиться за какую-то цитату, рядом послышалось неожиданное и радостное:

– Рмяфф!

А потом к этому добавилось ещё более громкое и наглое:

– Мау-у!

Я подняла голову и увидела кота. Серый и толстый, он, вальяжно развалившись, сидел на надгробии, словно был уставшим памятником, сбежавшим размяться и погулять. Мне всегда страшно нравились толстые коты, а этот был просто огромным – настоящая рысь, только без кисточек на ушах и полосатый.

– Бонсуар! – растерянно пробормотала я, разглядывая этого неожиданного обитателя Пер-Лашез.

Приветствовать кладбищенского кота на французском, наверное, было смешно и глупо, но мне показалось, будто тот меня понял, на что указывал бодрый ответ:

– Муррр!

Я погладила его по большой лохматой голове и подумала, что этому здоровяку очень подошло бы имя Вася. А, кстати, получалось, Базиль так и не пришёл. Обманщик! Или просто безответственная личность! Оставалось только забрать с собой книгу, а, может быть, и кота, на память о моих приключениях на просторах Пер-Лашез, да и на фестиваль пора! Мунька и Мика, наверное, уже там. Кстати, посмотрим, как у них теперь будет меняться личная жизнь, после посещения могилы Нуара. Прежде чем встать и уйти, я с некоторым сожалением посмотрела на открывшуюся страницу книги.