– Рогдар?

– М?

– Ты здесь?

– Я рядом.

Умиротворенно вздохнула и улыбнулась сквозь сон: его пальцы легонько гладили ее волосы.

Заря еще не проступила, когда он проснулся. Рогдар осторожно поднялся, сел на край лежанки и тревожно взглянул на Калю. Свернувшись калачиком, она тихо дышала, объятая мирным сном.

Она спала, ничего не знаю про послов Хольгера, явившихся к Гостомыслу. Рогдар закрывал глаза и вздрагивал, видя их лица. Сон к нему больше не вернулся.

До самого утра Рогдар не сводил с жены смятенный взгляд.

– О чём они договорились?

Псковский князь Избор сидел во главе стола, за которым собрались бояре, купцы и ростовщики. Угрюмые лица неотрывно смотрели на сидевшего подле князя Рогдара.

– Не знаю, – спокойно ответил он. – Но варяги не договариваться пришли. Они пришли требовать.

– Мы ж не знаем, что ответил им Гостомысл, – возразил кто-то из бояр.

– А что он мог им ответить? – хмыкнул Рогдар.

– Рогдар прав, – кивнул Избор. – Князь Буривой пал со всей ратью. Теперь Гостомыслу нечего противопоставить варягам.

– А Белоозеро?

– Мы не знаем, что стало с белоозерским войском. Даже если оно уцелело, меряне не станут биться за независимость словенской земли. Теперь после распада союза у них одна забота – не пустить карательные банды на свою землю.

– Меня сейчас меньше всего заботит участь мерян, – сказал один из бояр. – Варяги явятся сюда и потребуют с нас дань. Что мы им противопоставим?

Зал наполнился роем людских голосов. Князь Избор медленно встал из-за стола и, опираясь на резную трость, подошел к окну, сильно прихрамывая на правую ногу. Задумчиво смотрел сквозь мутную слюду. Стиснув зубы, грубо, озлобленно, с ненавистью провел рукой по больной ноге.

Вдруг стукнул тростью, обрубая нарастающий шум.

– Сколько мы сможем выставить людей против Хольгера? – спросил он, повернувшись к столу. – Сотню? Две? И это в лучшем случае.

– Но если собрать ополчение и пополнить его за счет окрестных деревень и сел, то мы сможем выставить…

– И что это решит?

В зале повисло напряженное молчание. Купцы, бояре и ростовщики напряженно размышляли, перешептывались, советовались. Рогдар с отвращением поморщился: решение проблемы пытались найти люди, которые разбирались в этом меньше всего.

– Нет, разумеется, я уверен в силе наших мужиков. Но! Одно дело, когда человек всю жизнь работал сохой в поле. И совершенно другое, когда он всю жизнь работал мечом в набегах. Чувствуете разницу между этими двумя?

– У нас есть боевой дух, – вмешался Рогдар. – Люди понимают, за что будут биться. А варяг пришел грабить. Для него собственная шкура дороже прихоти хозяина. Варяг рисковать не станет.

– Боевой дух наших ополченцев я ставлю выше любой рати. Но ни в количестве, ни в качестве мы войско Хольгера уже не превзойдем. И это понимают все. В том числе и наши ополченцы, боевой дух которых зависит как от качества, так и от количества.

– У нас один выход, князь, – подытожил один из ростовщиков. – Платить варягам дань.

Рогдар не выдержал, вспыхнул, багровея от злобы:

– Сука, мать твою! Слушаю вас – блевать охота! Пока вы здесь жопы грели, мы подыхали в крови, грязи и дерьме. Теперь, когда некому стало защищать ваше имущество, вы решили откупиться. Продаться варягам с потрохами. У вас не было средств, чтобы снабдить оружием наших воинов. А теперь вдруг выясняется, что средства есть для откупа. Может, тогда сами дадите Хольгеру бой?

– За подобную говорильню можно и без башки остаться.

– И кто тогда будет ваши жопы оберегать?

– Найдутся умельцы. Ты не один такой.

– Правду говорят про людскую память. – Рогдар презрительно скривился. – Люди забывают, кому они обязаны миром. Вместо благодарности выливают на тебя ушат дерьма. Далеко пойдете.