Избор выпрямился, окинул взглядом шумный совет, вновь постучал тростью, призывая к тишине. Оживленный спор угас.

– Платить варягам, – сказал Избор, – это немыслимо. Это унизительно. Варяжская дань – это бескровный грабеж. Это ярмо, которое не даст нам поднять головы. Ярмо, которое не позволит даже мечтать о собственном войске. А без войска ярмо не сбросить.

– Так что же это получается? Смерть, что ли, лучше?

– Если согласимся платить – наши люди умрут не от мечей, а от каторги, на которую их обрекут. Им придется не разгибать спины, чтобы расплатиться с варягами за право быть.

– Войска у нас нет. Помощи ждать не от кого. Платить мы варягам тоже не можем. Что же тогда остается? Бежать?

– Призовем варяжский отряд на защиту Пскова.

Зал беспокойно загудел.

– При всём уважении, князь, но не безумие ли супротив варягов звать варягов?

– Клин клином вышибают.

– Но варяг варягу глаз не выбьет.

– Варяг – это наемник. Ему нет дела до того, кому выбивать глаз – своему или чужому. Вопрос лишь в цене.

– Именно! – воскликнул купец. – Варяги за дешево не нанимаются.

– Разумеется. Никто не станет драть собственную шкуру за чужое будущее просто так. Вы бы стали?

В зале духотой повисла тишина.

– А теперь, – наконец сказал один из купцов, – давайте прикинем. Сколько нам будет это стоить? Варяги, обычно, просят гривну на человека. Чтобы отбиться от Хольгера на первый раз нам понадобиться хотя бы сотни две людей.

Рогдар хмыкнул: человек, не ведший ни одного боя, не руководивший ни одной обороной и узнающий о войнах только из уст гонцов, рассуждал с важностью полководца. Однако не понимал, почему при этом князь Избор покорно молчал.

– Сколько может потребовать Хольгер? – оживились ростовщики.

– Больше. Значительно больше. Причем на долгосрочной основе.

– Отказ означает войну. – Купец внушительно смотрел на собравшихся. – Расходы увеличатся. Ополчение надобно снабдить, ущербы после погромов покрыть. Во сколько нам это выльется? При этом не забывайте: с Хольгером в будущем можно будет заключать выгодные сделки.

Рогдар побледнел от злобы.

– Что мы поимеем с этой войны?

– Всё. – Избор задумчиво смотрел куда-то в сторону. – Есть ли у кого из вас залог под то, что Хольгер не спихнет вас с ваших теплых мест или ограничит ваш произвол?

– Князь, я попрошу впредь подобные выражения…

– Кого мы обманываем? – Равнодушно взглянул на купцов. – Давайте называть вещи своими именами. Оставим красивые слова для черни. Так ответьте мне: кто из вас может дать залог под то, что варяжские купцы и ростовщики не захотят занять ваше место?

Спорить никто не стал – вопрос решился тут же.

Она вошла в княжеский зал поступью волчицы, оставив у стражей поношенный меч, топор, боевой и засапожный ножи и кнут. Ее голову покрывала волчья голова, из-под которой двумя косами ниспадали волосы, стянуты на концах бусинами с руническим орнаментом. Стройные крепкие голени обтянуты онучами, кожаные сапоги на меху, плотные мужские штаны и серая волчья шкура на плечах.

Избор присмотрелся к ней. Она обладала женственными, девичьими чертами лица, у нее был аккуратный нос и стройная фигура. О воинах, что носили волчьи головы, ходили недобрые слухи.

Князь сел во главу стола и жестом руки предложил присесть ей. Она отказалась.

– Значит, мои люди верно меня известили? Ты хочешь служить Пскову?

– Вернее некуда, – ответила она, неотрывно глядя на князя немигающими глазами, которые выделялись дикой молочной белизной на фоне черной линии, проходящей через брови, веки и переносицу. – Я и мои викинги готовы защищать псковскую землю.

– Как тебя зовут?