Не сказать, что миссис Браун была красива. Она выглядела как обыкновеннейшая женщина своих средних лет: уже немолодая, но ещё и не прям старая. Историчка была самая неконфликтная из всех учителей, и не что бы она отличалась какой-то особой добротой или милосердием, и потому всех прощала. Скорее, ей просто не хотелось ни с кем связываться или отчитывать очередную провинившуюся. Вероятно, ей было лень.

– Думаю, вы все знаете то, как вызвать Кровавую Мэри, – говорит она, оборачиваясь к ученицам.

Мэриан вздрогнула, когда миссис Браун сказала имя «Мэри». Вроде, Мэри как Мэри, и легенду она эту знает, но «Кровавая» в сочетании с милым домашним именем «Мэри», как звали её мама и Мишель – как-то до дрожи ужасно. А ещё и этот Эллингтон, за счёт которого Мэри-Мэриан вполне могла сойти за «кровавую»…

За исключением О’Коннор все сидят, не шелохнувшись, хотя сама Мэриан так и чувствует, как их подмывает обернуться к ней.

– Там подождите, пока наступит ночь, зайдите в ванную, закройтесь, зажгите свечу, смотрите в зеркало и говорите «Кровавая Мэри, приди ко мне» три раза, потом, по идее, эта Мэри и должна к вам прийти, – продолжает историчка, вышагивая по классу. – Много, кто думает, что «Кровавая Мэри» – это про жертву маньяка, который вырезал ей глаза, или про Мэри, которая умерла от потери крови из-за того, что ей разодрали лицо, или это Мэри Уорт, которая убила своих собственных детей, или про Мэри, которая… – она внезапно замолчала, не докончив фразу.

Мэриан сглотнула и нервно хрустнула костяшками пальцев. В тишине класса это прозвучало очень громко.

Миссис Браун кашлянула и продолжила:

– И очень мало тех, кто знает, что «Кровавая Мэри» – это про Марию Тюдор, первую коронованную королеву Англии, – вещает историчка, потирая ладони. – Но теперь и вы будете это знать, – гордо говорит она, окидывая класс внимательным взглядом. – Рада, что вы теперь не будете входить в число невежд, понапридумывающих себе всяких Мэрь, при этом совершенно закрыв глаза на реальную историю, из-за которой, вообще-то, и возникла легенда, – она зловеще улыбнулась.

Как-то странно, она уже так много сказала. Ей это несвойственно. В обычное время она бы давно уже начала говорить «по делу». Или креатив сегодня преобладает над лаконичностью? Возможно.

– Итак! – она хлопнула в ладоши, призывая слушать внимательнее, видимо, заметив то, как некоторые начали считать ворон. – Мария Тюдор родилась восемнадцатого февраля в тысяча пятьсот шестнадцатом году, её отец был очень… – начала она свой долгий рассказ, но Мэриан её уже не слушала. Бездумно записывала то, что диктовала миссис Браун, из-за невнимательности путала слова и часто перечёркивала только что написанное, благодаря чему в её некогда чистой тетради развелись тёмно-синие грязные пятна от чернил.

Она не пришла в себя даже когда зазвенел звонок.

На перемене она по-прежнему сидела за партой и всматривалась в доску, на которой белым мелом были написаны самые важные даты.

Все уже встали и куда-то пошли, кто на обед, кто подышать воздухом, а Мэриан всё сидит и сидит.

Грейс смахивает рукой все учебные принадлежности Мэриан с парты на пол.

Это подействовало на О’Коннор так же отрезвляюще, как если бы её облили ледяной водой.

– Что ты делаешь?! – непонимающе вскрикнула она, выскакивая из-за парты и поднимая упавшие вещи. – Ты же староста, ты не должна так делать! – уже чуть спокойнее произносит она, но всё ещё на повышенных тонах.

– Я посчитала, что учебник истории слишком залежался у тебя на парте, – заявила Грейс, облокачиваясь на краешек деревянного ученического столика. – Скоро английский, – зевнула она. – Кровавая Мэри.