– Надо же, на спецкурсе по Перестройке Горби нам такого не рассказывали… Но, боюсь, многие разведённые мужчины с вами не согласятся.

– Поэтому я и была с Тони, а не с кем-то из этих «многих».)) Как я могла бы доверять мужчине, который жалеет денег на детей и на женщину, которую он сам же любил столько лет? Значит, и со мной он потом поступит так же?

– Но денег может не быть.

– Тогда их нет и на новую семью, правда? Извините, Антонис, я твёрдо верю, что наслаждаться плодами нашего успеха имеют право только те люди, которые вместе с нами преодолевали трудности и препятствия на пути к этому успеху. Разделяли плохое – по праву разделяют и хорошее. Те новые жёны и мужья, которые приходят на готовое и почему-то требуют себе кусок общего пирога, испечённого задолго до них, никогда не вызывали у меня большого уважения.

– А как же вы сами?

– Потому и имею полное право так рассуждать, что мы для себя этот вопрос решили сразу и легко. И с Лючией у нас всё шло мирно, но под развод она снова начала беспокоиться, и от этого беспокойства иногда терять лицо. Ну, что поделать, она и сейчас очень эмоциональна, а тогда, если приходило время для одного из знаменитых скандалов Лючии Кастеллани, – бог мой, чужие разбегались, а свои привычно затыкали уши. Стены дрожали от её великолепного мощного контральто!

– Она и вам устраивала скандалы?

– Ну…

– Неужели?

– Она попыталась. Один-единственный раз.

– И?

– И больше этого не делала.

– Вы кинули в неё цветочком?:)

–:) Антонис, неужели я выгляжу как совершенно декоративная женщина, не способная за себя постоять?

– Да.:)

–:)

– Вас хочется защищать.

– Ну спасибо. Только это – ошибка, и, возможно, мои физические данные могут ввести в заблуждение, потому что Лючия тоже так ошиблась.

– И что же вы сделали с бедной Лючией? Вы знаете какое-нибудь кунг-фу?

Что она сделала? Регина усмехнулась, вспоминая разгневанную Лючию, которая, не разобравшись в нюансах предложенных ей условий раздела имущества, ворвалась в галерею, где в тот момент Регина была одна – Антонио уехал во Флоренцию, а ювелиры отправились на ланч. Ну и что же, разве это повод останавливаться? Выразительно потрясая бумажками, Лючия выдала краткую увертюру про мировую несправедливость и уже собиралась перейти к виртуозному «ариозо-ламенто»[14] и изложить все свои жалобы, но у Регины были другие планы. Преодолев расстояние до разгневанной «примы» двумя быстрыми шагами, она с неожиданной для своей комплекции силой встряхнула корпулентную Лючию за плечи, тут же крепко обняла и довольно громко сказала ей прямо в ухо: «Basta cosi[15]! Хватит!»

Лючия ошарашенно замолкла.

Регина почувствовала, как напряжение и дрожь, сотрясавшие тело Лючии, уходят, и разомкнула объятия.

На оторопевшую Лючию было жалко смотреть, но Регина, не давая ей времени опомниться, спокойно и быстро озвучила главное: она ни на что не претендует и претендовать не будет, детей она не планирует тоже, а документы читать надо внимательно – за Антонио остаётся только вот этот дом, где находится флагманская галерея, которая была в собственности его семьи ещё до Лючии, и вилла на Кипре, вся остальная недвижимость отходит Лючии и детям, включая галерею во Флоренции. Это больше того, на что Лючия рассчитывала, но Антонио хочет, чтобы обожаемая мать его детей была довольна.

Придя, наконец, в себя, Лючия перечитала документ и закатила глаза, поняв, где ошиблась. Кратко, но изобретательно выругалась и извинилась перед Региной тут же. Инцидент был исчерпан, но именно после него две женщины действительно стали подругами. В той степени, насколько это вообще для них было возможно, – у обеих близких подруг в анамнезе не наблюдалось никогда.