Лючии было приятно. Тихая настойчивость Эдуардо льстила самолюбию, особенно после нескольких лет отсутствия социальной жизни по причине рождения детей, и она со временем стала выделять его из толпы остальных обожателей. Разрешала свозить себя пообедать в Лидо ди Остиа, прогуляться там по набережной, если скучала по морю, сопроводить в кинотеатр. Собеседником он оказался интересным, и вскоре они стали хорошими приятелями. А поскольку Лючия была всё-таки женщиной любопытной, на одной из ближайших приватных вечеринок она подвергла не помнившего себя от счастья Эдуардо самой дотошной проверке прямо на глазах мужа. Результат её приятно удивил, она решила закрепить успех один на один, подальше от чужих глаз, и увела Эдуардо в свою спальню, чего не делала до этого никогда. Эдуардо совсем обезумел, ласкал так, будто от этого зависела жизнь, и Лючия позволила ему всё, что он хотел. Она тоже любила эту животную позу, зная, как по-звериному красиво выглядит её тело сзади. Дала ему скрутить её длинные волосы жгутом, намотать на руку и медленно потянуть на себя, а потом сделала вид, что хочет вырваться. Эдуардо, забывшись окончательно, порвал на ней остатки одежды и обрушил на Лючию такой водопад страсти, что вернуться потом к гостям она смогла, только заново сделав мейкап и полностью сменив наряд, а его самого пришлось выводить чёрным ходом, одолжив плащ, поскольку его одежда восстановлению не подлежала.

В тот вечер Лючия чувствовала себя полностью удовлетворённой результатами эксперимента и не сразу поняла, какой ящик Пандоры открыла. Окрылённый Эдуардо начал планомерную осаду, ибо вечеринки вечеринками, но он теперь хотел большего. Сначала прислал несколько комплектов непомерно дорогого белья и платьев взамен порванных в их первую ночь. Зачастил в галерею, находя всё новые поводы для покупки подарков семье и самых изысканных украшений, которые порывался тут же преподнести Лючии, пока та не устроила ему первый скандал – ещё не хватало: если уж он хочет её побаловать, то неужели не соображает, что это не должны быть работы её же собственных ювелиров? Что, Виа Кондотти «пересохла», «Дамиани» и «Булгари» внезапно обанкротились? Хорошо, если не хочет нести деньги этому «вульгарному» греку, пусть наведается к французам, всё равно Кондотти за углом, а ей давно нравится бушероновская змеюка, хотя по части яда Лючия сама ей фору даст, уж заставит её поползать, та сама из кожи выпрыгивать начнёт!

Хорошо, Антонио тогда был в отъезде, но она хоть душу отвела… Эдуардо же смотрел на разъярённую Лючию в немом восторге. Не прошло и часа, как он снова появился у дверей галереи с аккуратной, но увесистой коробочкой от «Булгари» – с козырей зашёл, сразу со змеиного браслета, а что, у них серпентарий ничем не хуже бушероновского. И это было только начало. Через неделю она уже просто не знала, куда от него деваться. Спас её очередной отъезд с детьми на Кипр. Только там она решилась рассказать Антонио, что, кажется, переборщила с экспериментами, опустив буквально пару деталей.

Муж даже почти не смеялся. Выразил готовность помочь чем угодно – поговорить, отлупить, отравить… Сказал, что Эдуардо, вообще говоря, – прекрасный парень, и только такая восхитительная женщина, как его жена, могла столь глобально сбить беднягу с толку и лишить остатков разума. И что он готов пожертвовать клиентом, если Лючии так будет легче. И слава богу, что разводы теперь в Италии разрешены, он может не опасаться за свою жизнь на случай, если его любимая жена захочет свободы.

Как же Лючия любила Антонио за эту изящную заботливую лёгкость, с которой он всегда раскладывал по полочкам и решал все их проблемы… Большинство людей проблемы себе и другим только создают.