Став старше, она забыла о своей детской вере. У неё появился иной повод ждать полуночи: ведь именно в это время, согласно легендам и фильмам ужасов, в доме появлялись призраки. Призраки были вовсе не такими страшными, как их описывали. Мелисса никак не могла представить себе Джинни в облике коварной злодейки. Призраки научили её большему, чем могли научить все живые вместе взятые. Никто из живых не сказал бы ей: «Верь», когда она сомневалась, никто из живых не смог и не захотел бы ободрить её. Ведь никто не понимал её.

Бом, бом, бом!!! Часы гулко отзвонили полночь и замерли. Замерла и Мелисса. Она знала, что по этому лунному лучу к ней сейчас спустится её подруга, как всегда бывало раньше. Напрягая зрения, она всмотрелась в синеву ночного неба. И – да, она видела, как Джинни торопливо шагает среди звёзд. Её прозрачная фигура казалась такой большой, что, наверное, она не пролезла бы сквозь окно. Но неведомым образом облачко серебристого газа сжалось – и проскользнуло в комнату. Джинни устроилась на подоконнике, болтая ногами и печально глядя на Мелиссу большими ясными глазами. От этого взгляда Мелиссе неожиданно стало стыдно, и, чтобы спрятаться от него, она забилась под одеяло.

– Я думала, ты поняла меня, Мелисса, – в голосе Джинни звучала обида. – Я просила тебя не мучить Бертрама. Когда ты станешь старше…

– Даже ты говоришь мне об этом! – стыд уступил место обиде, и Мелисса выглянула из-под одеяла. – Я не понимаю, чем я плоха!

– Ты не плоха, – Джинни отрицательно покачала головой. – Понимаешь, Мелисса, с каждым годом мы меняемся, и никто ещё не пытался отрицать это. Со временем изменишься и ты, но пока ты находишься в детстве. А детям нельзя знать то, что может ранить их психику.

– Я вовсе не ребёнок, – отрезала Мелисса. – Я уже взрослая.

– Если это так, – Джинни весело засмеялась, – почему же тогда я не вижу на твоём лице и тени усталости от повседневной рутины? Почему же ты не спишь крепким сном после напряжённого трудового дня?

– Потому что у меня есть ты, – промолвила Мелисса. – Если бы не ты, я выглядела бы точно так же, как и дядя. Знаешь, Джинни, иногда вся моя жизнь настолько надоедает мне, что мне хочется бросить всё и сбежать куда-нибудь, где никто и никогда не смог бы достать меня. Иногда я хочу присоединиться к тебе и к родителям.

– Что ты говоришь? – испуганная Джинни резко замахала руками. – Что ты говоришь, Мелисса, послушай сама себя! Когда мне было четырнадцать, я не смела и думать о смерти!

– Конечно, ведь у тебя не было таких проблем, как у меня, – проворчала Мелисса.

– Ты думаешь так? – удивилась Джинни. – Все подростки думают, что их проблемы – единственные в своём роде. Но это далеко не так, Мелисса, все мы проходим через это. Когда мне было тринадцать, моя жизнь казалась мне адом. Моя сестра превратилась в сухую чопорную зануду, а родители были слишком заняты работой. Одноклассники смеялись надо мной: я выглядела смешно и жалко. Моё лицо было усеяно прыщами. Их было так много, что я боялась взглянуть на себя в зеркало! Плюс ко всему этому мои волосы были тусклыми, фигура – нескладной, а груди вообще не было. Моя фигура оставалась плоской до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать! Представляешь, каково это было?

– Но тебе не лгали, – возразила Мелисса. – У тебя были друзья, которые могли поддержать тебя и помочь.

– Чем же тебя не устраиваю я? – притворно обиделась призрачная девушка.

– Ты просто замечательная, – смутившись, торопливо заговорила Мелисса, – но тебе уже двадцать, а мне – всего лишь четырнадцать. Ты слишком взрослая для того, чтобы понять меня правильно, хотя ты и пытаешься сделать это.