Классификация. С этим – проще. Менторы специализируются по профессиям, соответствующим их нереализованным талантам, но их количество ограничено, что заставляет тщательно выбирать подопечных, стремясь избежать неудачи и нового цикла. Евгений, размышляющий об этом на Университетской набережной среди пробуждающегося города, переливающегося всеми оттенками серого, не мог похвастаться успешной карьерой наставника. Также абсолютно справедливо задаться вопросом: а какой квалификации наш герой? Евгений был личностью многогранной. Он очень любил музыку, с одинаковой лёгкостью слагал стихи и несложные произведения. Конечно, он не был гением при жизни, но освоил вполне приличный уровень. Настоящей же его страстью являлась живопись. Он рисовал при любой возможности и при любой свободной минуте. В любом месте и настроении. Скорее всего, и выразительность его взгляда была связана с тем, что с детства он очень внимательно изучал окружающий мир, выискивая глазами какие-то мелкие, но очень важные детали. Он всегда искал гармонию во всём и, находя её, получал практически физическое удовольствие. В те моменты, когда он рисовал, можно было подумать, что краски сами ложатся под его кистью, а он являлся скорее «состоянием и чувством», чем просто человеком.

Вопрос о моральном облике Евгения остаётся открытым – как любая сложная личность, он был соткан из противоречий, и читателю предстоит самому определить баланс света и тени в его характере, познакомившись с этой историей целиком.

Евгений медленно брёл по набережной, наблюдая, как первые лучи солнца окрашивают гранитные парапеты в тёплые тона. Его мысли были заняты предстоящим выбором нового подопечного. За свою долгую посмертную «карьеру» он уже бесчисленное количество раз терпел неудачу, и каждый новый «цикл» давался ему всё тяжелее. Пёс, идущий рядом, казалось, чувствовал настроение своего призрачного спутника и старался держаться ближе.

Университетская набережная всегда привлекала особый тип людей – студентов, преподавателей, да и просто творческих личностей. Среди них наверняка были те, кто нуждался в менторстве – той самой «искре», которую Евгений мог зажечь. Теперь, наблюдая за спешащими на занятия студентами, он искал в их лицах отражение того же огня, который когда-то горел в нём самом. Некоторые проходили мимо, погружённые в свои телефоны, другие оживлённо обсуждали предстоящие лекции. Он научился замечать особые знаки: задумчивый взгляд, потрёпанный блокнот в руках, случайно обронённую фразу. Утренний Петербург словно помогал ему в поисках, создавая особую атмосферу творческого пробуждения. Зимняя дымка над Невой, силуэты сфинксов, здание Академии художеств – всё это складывалось в идеальные декорации для начала новой истории наставничества. Остановившись, Женя с профессиональным восхищением отметил богатую палитру зимней Невы, пока Пёс наблюдал за воронами, разгуливающими по парапету. Сейчас он размышлял о своём возвращении в Петербург, где он уже бывал в середине 19-го века. Тогда он познакомился с городом «в целом», теперь же появилась возможность узнать его «в частности». Город изменился, но его виды остались прежними, что давало призраку некое ощущение стабильности.

– Ну, хоть что-то остаётся прежним, – пробурчал Женя Псу, закуривая и уже собираясь двигаться дальше. Но случилось то, к чему он, мягко говоря, готов абсолютно не был. – Уильям?

Этот голос врезался в него так же, как и то ядро, выпущенное с «Санты-Аны». Он знал его. Он помнил его… через столько лет! Но, как было сказано ранее, наш герой умел управлять своими чувствами.