– Непростой выбор, – признал он.

Все еще не поднимая глаз, она сказала срывающимся голосом:

– Я просто не знаю, как мне дальше жить.

Абсолютно во всем Жанна была полным антиподом западной женщины: она отказывалась даже выйти на балкон с чашечкой кофе без того, чтобы накраситься и отгладить блузку и юбку. Она не садилась обедать без супа. Она придерживалась правил строже, чем пол-ЦРУ: если поезд отходил в 11, они должны были стоять на перроне не позже 10, иначе истерика. Ей было двадцать пять, но вела она себя на все пятьдесят. И все это не имело никакого значения, потому что с ней он чувствовал себя так, как никогда не чувствовал себя ни с одной Дженнифер или Тиффани. Мчались ли они по автостраде Дель Соле с опущенной крышей…

…вообще-то не «мчались».

– Подними крышу! У меня прическа! Два часа завивалась! И сба-а-авь скорость! Ты меня уже убить хочешь?

От страха у нее даже акцент менялся. Она звучала скорее, как еврейские комики из Бруклина.

…или прогуливались как светские лев и львица с бокалами «Беллини» вдоль озера Комо.

– Может, вовнутрь пойдем? – Жанна зябко вела плечами. Почему-то природа ее не особенно впечатляла.

…где бы они ни были, он чувствовал себя элегантным Кэри Грантом в черно-белом фильме, который вводил эту очаровательную маленькую Золушку в мир гламура, который Старый Свет предоставлял с наигранной улыбкой – пока прокатывалась карточка «Американ Экспресс».

А в постели – о! в постели! Ничто в его скромном прошлом на Морнингсайд-Хайтс не подготовило его к таким вулканическим порывам страсти. Волосы, кругом были волосы – подмышкой, на ногах, и ее орган, что открывался как Эльдорадо в джунглях Амазонки! Он не привык к такой волосатости, но оно того стоило, потому что ниже пояса он забывал свое прошлое американского пригорода и превращался в Фернандо де ла Пинче, конкистадора с двадцатью сантиметрами горячего свинца между ног и дирижера концерта Чайковского, который она выдавала ему изо всех скрипок-гобоев, в то время как их постель угрожающе трещала, как вулкан Этна перед извержением.

Пока как-то вечером в их комнату не ворвались два мужика и направили на него стволы и щелкнули фотку. Как раз когда она держала его во рту. Даже если бы у него был «Глок» под одной подушкой и «Кольт» под другой, в этом состоянии он бы вряд ли смог их достать.

– Мы пошлем фото вашей жене!

– Но я не женат, – прошептал Джош.

– Вас зовут Джо Конрад!

– Вовсе нет…

Он пришел в себя с огромной шишкой на голове. Комната была пуста, и Жанны тоже не было, как не было его паспорта, и его бумажника, и кожаной куртки, которую он купил после ее увещеваний на Виа Монтелеоне за «лучше не вспоминать» и почему-то даже ручки («Паркер») … Кто такой Джо Конрад?

А еще он с грустью подумал, что, наверное, до конца жизни перед сексом будет проверять, не собрала ли женщина чемодан.

Компромисс:

1. Леонид и Анна встречаются между 12:15 и 12:30 на площади Симона Боливара, мини-парк в пяти минутах ходьбы от посольства.

2. Опергруппа ФБР, действующая совместно с представителями других агентств под началом ЦРУ, будет развернута для проверки места перед встречей.

3. В случае попытки киднеппинга Леонида будет применена сила.

4. Леонид не будет пытаться изнасиловать Анну.

– А поконкретнее можно?

– Ты не будешь хватать ее или насильно держать ее физическим образом. И сотри эту идиотскую ухмылку с лица.

5. После контакта Леонид прошествует пешком к вокзалу Union Station и сядет на поезд, идущий в Нью-Йорк. Опергруппа попытается установить, ведется ли за ним слежка.

6. Леонид оплатит бутерброды и напитки из собственного кармана без ожидания компенсации.