– С тебя на пиво. Долг вернуть – дело святое! – сотрудник СБУ склоняется над столом и через секунду протягивает мне паспорт с миграционным листом. Следуют манипуляции документом из рук в руки, в ходе которых из него исчезают вложенные мною полторы тысячи рублей. Пограничник доволен собой: проявил благородство, помог человеку, при этом немного заработал.

Начинаю испытывать угрызения совести за обман этого простодушного человека, но остаюсь хладнокровен и точен, как хирургический стилет. Завистливо скалясь благодетелю, мол: «Ну ты и жучара! Своего не упустишь – уважаю!» – я исчезаю в салоне автомобиля.

– Саша! Твою мать! На Луганск!

Меня накрывает горячая волна. Я горю от восторга. Всемогущ! Штирлиц! Зорге! Сделал! Как детей сделал!

Проезжаем блокпост на въезде в Луганск со стороны Станицы Луганской. Ёкнуло – «Вот оно». Дорога перегорожена змейкой из бетонных блоков и автомобильных покрышек. У обочины, на обложенном кирпичами костре, исходит паром большая кастрюля. В зарослях вдоль кювета видна фанерная хижина, замаскированная пожухлыми ветками. Четверо пожилых обветренных мужичка ведут выборочную проверку транспорта. Автомат один на всех. Вид у проверяющих трогательный: кажется, автомобилисты останавливаются и дают произвести досмотр исключительно из чувства солидарности с мужичками – этакая форма поддержки ополчения.

Луганск поражает – в городе нет ни малейших следов вооружённого восстания. Улицы затоплены по-летнему пёстрой, суетливой толпой. Раздражённо гудят автомобильные пробки. Троллейбусы, магазины, салоны сотовой связи, рынки – всё битком. В воздухе терпкий микст – жареные беляши и цветущая сирень. Из маршруток несётся «Лесоповал». Ничто не напоминает о референдуме, провозгласившем независимость всего неделю назад. Я обескуражен. Я стремился в столицу русской национально-освободительной Революции, в город реющих знамён, кумачовых лозунгов, я мечтал выйти на площади, затопленные митингующими, наэлектризованными массами, ожидал встречи с эпохальным! И что я вижу – беззаботное море обывателей плещется вокруг крошечного островка мятежа.

Хорошо обедаю в приличном ресторане. Пока жду заказ, наблюдаю за улицей сквозь панорамные стёкла витрин. У входа паркуется «Тойота Прада». Опускаются стёкла передних дверей. Мужчины в белых рубашках передают из рук в руки документы. Мне видна их оживлённая жестикуляция. Высоченный недоросль в наушниках и спущенных на бёдра шортах вышагивает по тротуару. Благостный, расслабляющий летний день.

Прихожу к эпицентру и штабу восстания – зданию СБУ. Баррикады и смотровая вышка, известные по многочисленным телерепортажам, выглядят бутафорски, словно наспех сляпанные театральные декорации. При входе на огороженную территорию, прохожу досмотр. Его ведут трое не по сезону загорелых типа, вооружённых гаишными полосатыми жезлами. По ходу процедуры боюсь, что проверяющие попросят мелочь. Сразу за КПП натыкаюсь на группу молодёжи. По одежде и рюкзакам из «Спортмастера», но главное – по растерянным выражениям лиц определяю: москвичи. Первый порыв – подойти. Реконструкторы, толкиенисты, романтичные юноши. Ещё вчера эти дети фехтовали в шлемах из хозяйственных вёдер, а сегодня их жертвенность ставит крест на миллиардных инвестиционных программах. Представляю, какое бешенство они вызовут у национально-социальной группы «нормальные люди». Прохожу мимо.

Вход в СБУ, на местном сленге «коробка», защищён баррикадой из мешков и блоков. Докладываюсь часовому – подростку в камуфляже, сидящему на стуле в углублении лабиринта.

– Сейчас, найду Руслана. Подождите, – отвечает парень.