Я слышала, как мама прошуршала купюрами, отсчитывая Тане гонорар.

– Я посижу ещё немножко, послушаю? Ну чисто ангел. За душу берёт, – тихо попросила Таня.

– Ну так стараемся… – сказала мама будто бы скромно.

Таня, кстати, искренняя моя поклонница. Она действительно любит послушать Баха в моём исполнении, а оплату ей за то, что она меня хвалит и задерживается после работы, не повышают. Она старается работать тише и не включает шумные приборы, когда я играю.

Я не настолько растворилась в музыке, чтобы не поглядывать на часы. В девять я шутливо поклонилась обеим женщинам:

– На сегодня, пожалуй, всё.

Таня пошла в прихожую, а мама пригладила мне волосы:

– Я завтра позвоню в одиннадцать по скайпу. Пару часиков порепетируем.

– Но ты же занята будешь.

– Не настолько, чтобы не позаниматься с тобой. Заодно платье выберешь для конкурса, из тех, что я присмотрю.

– Мне есть в чём выступить.

– Это другой уровень. Мина мне шепнула, что в жюри будет декан нашей консерватории. Так что нужно что-то особенное.

Мина Георгиевна – моя учитель по фоно, это она номинировала меня на конкурс «Гран Пиано». Афиша уже давно висит у меня в комнате, чтобы я вдохновлялась к концу октября. А «нашей консерватории» – это Римского-Корсакова, которая еще вообще-то не наша, туда еще поступить надо. Так что «покорить декана» – это сейчас наше всё, мама хочет, чтобы я была charmant[2] и произвела впечатление не только своей игрой.

Кое-как я заставила её, наконец, заказать такси в аэропорт. Мама выпорхнула за дверь с сумкой на колёсиках, накинув на лёгкую блузку пиджак цвета копчёной лососины и наказав: питайтесь с папой правильно!

После её ухода я попыталась ещё поспать, но только ворочалась и в результате полезла на волонтёрский сайт. Кошку Булочку до сих пор не забрали из приюта, хоть я и сделала ей трогательную фотосессию и написала, как важно ей получить дом и заботливых хозяев. Булочка – белая кошка редкой красоты и в прошлом явно домашняя, но она очень запаршивела, пока жила на улице, тут и там проплешины. Мы её подлечиваем.

Котёнку Кузе найти дом тоже будет не так легко. Живодёры облили его клеем, после чего один глаз спасти не удалось. При этом Кузя – самый ласковый и доверчивый на свете котёнок. Он смело идёт на руки и не устает мурчать. Старый Мурзик тоже добрейшее существо и после смерти пожилой хозяйки ластится к людям, но красотой не блещет. Он уже порядком лыс и глуховат. Такие в приюте задерживаются подолгу или даже…

Я так углубилась в рассылку информации о том, что открыт сбор средств на лечение Мурзика от полипов кишечника, что не заметила, как вошёл папа. Он такой нарядный в своем светлом жемчужном костюме, белой рубашке и синем галстуке (мама, конечно же, постаралась), что мне стало стыдно за свою пижаму и нечёсаную голову. Я, похоже, в этой семье главная и единственная неряха. Пора уж умыться хотя бы.

– Ты чего такой нарядный?

– Давал интервью городскому телеканалу. На фоне нашего объекта. Как твой старик, ещё ничего смотрится?

– Не то слово.

Мы с папой пошли на кухню и стали созерцать продукты в холодильнике. Мама заказала нам целую кучу всего. Тут одних овощных котлет из кулинарии килограмма три. Но мы не стали заморачиваться и открыли сыр, колбасу и ведёрко с мороженым.

Папа ел, шевеля бровями. Они у него домиком, отчего лицо всегда будто чуть-чуть удивлённое. Он то и дело зевал, и я сварганила ему кофе из капсулы и плеснула туда молока, как он любит.

– Ты помнишь, что мне обещал? – спросила я его, когда, по моим расчётам, он насытился достаточно, чтобы размякнуть. Папа приподнял брови ещё выше, мол, о чем речь.