– Зря смеёшься. Замужество может сказаться на её профессиональной хватке.

Мама продемонстрировала нам что-то воздушное:

– Ладно, раз она у нас на выданье, я ей привезу это платье, цветастое. Оно стройной блондинке хорошо будет. А меланжевое я тогда классной руководительнице подарю. Оно как раз такое…

– Скучное? – подсказал папа.

– Корректное.

– Мамик, тебе, наверное, уже пора.

Мама помахала нам ручкой, но вдруг спохватилась:

– И да. Лена, не ешь всякую дрянь.

– Мам, да я не…

– Да, конечно. Просто кто-то с утра сидел на горшке полчаса и поэтому не мог сразу выйти, когда мать звонит.

Когда изображение исчезло, я уставилась на папу:

– Ничего не хочешь мне объяснить?

– Давай-ка сперва ты мне сама кое-что объяснишь.

– Пап, прости, я тупо проспала.

– Ну а ко мне какие могут быть претензии? Я тут за тебя отдувался, чувствовал себя полным идиотом. Ничего не мог придумать, кроме того, что ты была в туалете.

Мои родители очень нестандартно познакомились. Вселенная послала им друг друга и обставила их встречу так, что дух захватывало.

Мама отправилась в очередной раз в Польшу за джинсовыми куртками. Она к тому моменту уже знала, что лучше держаться других челноков. Они планировали поездку заранее. Сначала поезд до Москвы, потом до Бреста, а уже оттуда автобусом в Варшаву. «Автобус выезжал в два часа ночи, и к пяти утра мы уже были на рынке».

В тот раз мама с товарищами, как обычно, выкупили сразу два купе, чтобы быть друг у друга на виду. Но в ту поездку один молодой человек в мамином купе был определённо не челнок. «Рыженький такой, глазастый, носик тонкий. Ну, чисто цыплёночек. Но смелый такой цыплёночек. Всё время на меня дерзкие взгляды бросал. Я ещё подумала сперва, не рэкетир[5] ли».

(Больше того, чтобы не провезти сумку через границу, боялись рэкетиров. Челноку никак было не замаскироваться под обычного гражданина, клетчатая сумка говорила сама за себя, все знали, что у её обладателя обязательно будет с собой минимум пара тысяч долларов. Деньги челночницы прятали кто где. Мама не называла конкретные локации, но я понимала, что это всегда было поближе к телу).

«А потом я посмотрела на него повнимательнее и поняла: да никакой он не рэкетир, – продолжала мама. – Курточка страшненькая, ботинки вообще рвань, сумка грязная, а туда же – пялится. Но вежливый такой. Что же вы, говорит, на верхнюю полку в сапогах лезете, вы разувайтесь и ложитесь нормально. Я вам, если хотите, вообще свою нижнюю полку уступлю. А я не могу сапоги перед ним снять, потому что у меня в них деньги. Да я их третий день не снимаю, ноги у меня, наверное, уже не лавандой пахнут. Подумала ещё: господи, чего тебе надо от меня, бедолага, я же выгляжу как чучело, вторую ночь не сплю, не смотри ты на меня. Засмущал, в общем».

«Ты прекрасно выглядела!» – всегда протестовал папа на этом месте. И правильно делал, потому что мама прибеднялась исключительно с целью получить комплимент, чтобы у подружек, которым в очередной раз рассказывали эту историю, был лишний повод позавидовать. «Едем. Он посматривает. Ладно, думаю, не до тебя мне, у меня голова-то товарами забита и всем таким, не до поглядываний твоих».

И вот не успели они ещё доехать и до Москвы, как случилось то, чего мама так боялась: поезд начали грабить. «Сначала дёрнули стоп-кран, вагон тряхнуло. Потом раздались крики: всем сидеть, не будете рыпаться, всё обойдется! Дверь соседнего купе вынесли. Мы всё поняли и просто ждали своей участи. Я уже попрощалась с деньгами. Наконец, стали ломиться и в наше купе».

Мама сказала, что ни у кого и мысли не было сопротивляться, челноки сами открыли дверь. И увидели за ней крепких мужичков. Те сразу же выставили вперед стволы и посоветовали каждому отдать по двести долларов, чтобы спокойно продолжить путь. «Я так обрадовалась! – говорила мама, – сумма была ещё очень божеской, всё-таки и среди налётчиков были совестливые люди». Но тут произошло непредвиденное. Когда рэкетир показал на маму и сказал: «Начнем, пожалуй, с тебя, кудрявая», – «цыплёночек» вдруг нырнул в свою сумку. «Не суетись, я же сказал, сначала она», – осадил его налетчик. Но в руке у «цыплёнка» вдруг тоже появился пистолет, который он наставил на рэкетира и спокойно сказал: «Отстаньте от девушки. Пожалуйста».