Некоторое время она так и простояла на маленьком карнизе, собираясь с силами и решимостью, и только сейчас почувствовала, как похолодел воздух. Снежинка крошечной звёздочкой упала на руку и обратилась в каплю. Где-то вверху с грохотом бесновался ветер. Туда-то Лань и надо – навстречу ему.

Через некоторое очень длительное время, она снова остановилась. Изо рта вырвалось облачко пара. Снежные облака окутали гору белым саваном, а ветер бросал в лицо колючие снежинки. И в этой круговерти бури и тумана всё труднее давался подъём. За спиной же тонула пустота глубокой пропасти.

Лань дрожала от холода, и он заглушал страх. В горле комом встал колючий мороз, дышать стало труднее, пальцы почти онемели. «Как же я буду играть?» – глупо подумала Лань.

Она подняла голову и увидела, что конец пути близок. Над ней уже совсем рядом виднелась вершина, вот только ветер угрожающе бился о склон и грозил столкнуть вниз. Лань еле гнущимися пальцами заиграла спокойную мелодию, но ветер лишь на миг обратил на неё внимание, а потом продолжил свой сумасшедший вихрь.

– Ну давай «поговорим», – упрямо сказала ему Лань и рывком преодолела остаток пути.

Когда она забралась, стало ещё хуже. Метель сбила её с ног и едва не сбросила со скалы. Страх пронзил Лань копьём, и она на четвереньках отползла от края, льдинки впивались ей в ладони. Пальцы изо всех сил вцепились в флейту – её единственное спасение.

Лань снова заиграла. На этот раз попыталась сделать ветер теплее, но его порыв тут же хлопнул её по лицу, словно перед самым носом захлопнул окно сквозняком. Буран бросал в Лань холодные уколы снега, губы посинели, кожа на руках покрылась кровавыми трещинками, скулы болели. Лань то и дело срывалась на кашель, даже не в силах закончить мелодию.

– Вот ты какой – западный ветер, – прохрипела она. – Почему же ты так зол на меня? Неужели лишь потому, что я пришла в твои владения? Но запад или восток, ты всё ещё ветер. Отчего же встретил меня как врага?

В ответ метель ослепила её чем-то болезненно острым. Это было не то «Лезвие», которое запустила Мерали, но в тот момент Лань вдруг поняла, откуда взялась эта боевая мелодия. С закрытыми глазами она словно слышала её в гуле ветра и спиральном полёте острых льдинок.

Всё ещё не размыкая век, Лань проиграла её на флейте и почувствовала в воздухе столкновение двух сил. Получилось. Только после этого ветер налетел на неё с новой силой, и Лань согнулась пополам.

Плохая, плохая затея! Она пришла договориться с ветром, а не нападать! Слушай, Лань. Слушай внимательно. Что ты слышишь в его песне? Буйство? Гнев? Нет. Гневный ветер горяч, а этот пробирает морозом, швыряет снег, как море – солёные брызги. Здесь, так высоко, для него это естественно. Ветер не злится, он просто танцует свой танец, что заложен в него природой мироздания.

Слушай этот танец, Лань.

Лань поднялась на негнущихся ногах, утопая по щиколотку в сугробе. Глаза всё ещё закрыты. Ветер ударил её по левому уху, и она обернулась в ту сторону. Взметнул покрытые инеем волосы справа – снова туда. Закружил вокруг неё вихрем – и Лань вместе с ним.

Слушай этот танец. И играй.

* * *

Нави нигде не могла найти Лань. Она обежала комнаты, библиотеку, музыкальную площадку, но подруги нигде не было. А ведь Нави так хотела показать ей свою игру на лютне и попросить оценить перед экзаменами.

«Что ж. Похоже, Лань тоже где-то готовится», – вздохнула Нави и уже хотела вернуться к себе, как увидела в толпе девочек чрезвычайно довольную собой Мерали. Подозрительно это. Ещё день назад над Мерали будто туча нависала, а теперь лучезарна, как солнце. Лань что-то знала, но не рассказывала, и Нави решила выяснить сама. Она притаилась за углом и стала слушать.