В помещении, как правило, было душно. Тёплый законсервировавшийся в стенах здания воздух медленно циркулировал по дыхательным путям, выжимая из находящихся внутри пот и чувство терпения. На стенах висели постеры с какими-то музыкальными исполнителями, танцорами, а в углу широкого зала были расставлены большие динамики, провода которых были спутаны и вели куда-то к железной стойке у огромного зеркала. Очевидно, помещение использовалось для танцевальных, либо музыкальных репетиций.

– В прошлый раз мы с вами проводили мистера Эллиота, а неделю назад наши собрания покинула миссис Гилберт, – начал сеанс доктор Блант. – Сегодня в нашей группе есть новенький. Поприветствуйте – мистер Гленн Хадсон!

Вялым хором группа поприветствовала новоприбывшего, как это делают обычно в средних школах.

Гленн Хадсон был мужчиной среднего телосложения, ростом чуть выше обычного. Овальное лицо и легкая небритость приятно гармонировали с его отросшими волосами, убранными назад. Своей манерой оглядываться по сторонам, изучая всех присутствующих, он вызвал небольшое раздражение у тех, кто это заметил. По его внешнему виду сложно было определить, что он мог страдать депрессией и посттравматическим расстройством. Поведение не было скованным, а на лице вовсе временами проскальзывало нечто напоминающее улыбку. В его крепких руках угадывалось его спортивное прошлое. А ноги сильно исхудали, атрофировавшись от травмы позвоночника; ступни неестественно лежали на подставках для ног.

– Кто хочет начать? – прервал процесс визуального изучения новенького доктор Блант.

Гленн Хадсон увидел Кэролайн Хант и их взгляды пересеклись. Какое-то мгновенье он смотрел на неё с лицом телезрителя, который увидел на экране известного актёра, но не мог вспомнить его имя.

Доктор прошёлся взглядом по сидящим поодаль и остановил взор на мисс Андерсон, девушке невысокого роста, без физических нарушений, как у многих:

– Ингрид! Как ты провела эту неделю? Расскажи о своих фобиях9. Приступы гнева были?

Молодая девушка засуетилась, сидя на стуле. Было очевидно, что сверхнастороженность заставляла её чрезвычайно остро реагировать на все происходящее.

– Давай, попробуй, – промолвил Ингрид доктор Блант.

Мисс Андерсон, как и многие другие члены группы, была тёмной лошадкой. Она не торопилась поведать всем о своих проблемах, вызвавших у неё эмоциональный и психический диссонанс. Желание хранить в тайне причины её раздражительности и гнева было непоколебимо. Всякий раз, доктор Блант пытался вывести её на разговор, временами, даже провоцируя Ингрид острыми комментариями в её адрес, но, на удивление самого врача, она не поддавалась и держала себя в руках, неизменно держа язык за зубами.

Ожидание реплики от мисс Андерсон продлилось недолго. Внимание доктора перекочевало на сидящих от него по правую руку. Пройдя взглядом по присутствующим, доктор Блант остановил свой выбор на Кэролайн.

– Мисс Хант! Прошу вас!

– Пожалуй, я воздержусь, док.

– Ну что же, настаивать не стану. Разве что, скажите, какое чувство одолевает вас прямо сейчас?

Хант замешкалась, выискивая правильный ответ. Наконец, она ответила:

– Сожаление.

«Сожаление» – первое, что пришлось на ум Кэролайн. Ей вспомнился тот злополучный велосипед, на котором она ехала. Она сожалела о том, что приобрела его, о том, что решила в тот день проехаться на нём. Она сожалела, что жизнь пустила её по тернистому пути, обрекая быть калекой всю оставшуюся жизнь.

– Благодарю, мисс Хант! Негусто. Но хоть что-то. – И следом внимание доктора перекочевало на парня в клетчатой рубашке и в кепке, одетой козырьком назад.